Южная ночь

Владимир Леонов

***
Я родился в степи вместе с летней зарёй.
Васильки расцвели в час рождения мой.

В лучезарной дали возвышался Кавказ,
«Рвись душой в небеса», ‒ был его мне наказ.

На востоке сияла Венера-звезда,
Стала мне путеводной она по годам.

Звонкий жаворонок, воспарив в небеса,
Пожелал обрести в жизни мудрость певца.

Прошуршав надо мной, мне шепнул ветерок:
«Я тебе подарю много-много дорог».

Засиял солнца луч и, лаская меня,
Пожелал мне тогда жизни ‒ летнего дня.

С гор стремилась река. Бурунами взыграв,
Мне она отдала непокорный свой нрав.

Я родился в степи возле речки и гор,
Потому так люблю я родимый простор!

***
Давно это было. Да было ли это?
На стёкла окна прыгнул лучик рассвета,
Косматое солнце вставало над степью,
И жёлтым светились пшеничные стебли.

И мать хлопотала с посудой у печки,
Собака дремала на старом крылечке.
А луч, пробежал по стенам, по иконам,
Нырнул, озоруя, ко мне под попону.

Давно это было. Да было ли это
В кубанской степи безмятежное лето,
Где солнце на небе лучами искрилось?
Сегодня всё это нежданно приснилось.

***
Душисто пахнет сено.
Валяюсь на возу.
Скрипит, пищит телега ‒
Суданку* я везу.

Её теплом согрелся
И в чувства улетел.
Другому и не снился
Такой живой удел.

Колёса все ухабы
Отчаянно грызут.
В натуге, словно бабы,
Лошадки воз везут.

А синь небес сияет,
Ласкает солнца свет.
Сторонушка родная ‒
Прекрасней в мире нет!
март 1971 г
*суданка: сорт кормовой травы

***
Свет луны на стене,
В небе звёзд ярких рой.
Улыбается мне
Летней ночи покой.

Снизошла благодать.
Распрямилась душа,
Стала мир созерцать
В тишине не спеша.

Здесь в прохладе ночной,
Как в блаженном раю,
Льются тёплой рекой
Мысли в душу мою.

Южная ночь

Скучала ночь. Бессонно, тихо
Изнемогал в воде камыш.
Над ним склонилась облепиха,
Летучая скользнула мышь.

Излившись жёлтою тоскою,
Луна зевала в небесах,
Отяжелевшей головою
Клонилась к логову в лесах.

В янтарных бусах величаво
Стоит на склоне алыча.
Сова пугливо прокричала.
В ответ – зовущий крик сыча.

Лениво жёлтою водою
В дремотой скованных волнах
Река бубнила под горою,
Как засыпающий монах.

Царило томное смиренье
Под запах душный чабреца.
Казалось, предан мир забвенью
Уснувшей памятью Творца.

***

Усталые вербы склонились
Над тихою, сонной волной.
Чудесною сказкой приснились
Мне детство и конь вороной.

Река бурунами бурлила
И шумно срывалась в обрыв.
Пленённый текучею силой,
О страхе я напрочь забыл.

Какой же там страх, если рядом
Надёжный и верный мой друг.
Он фыркал, ушами он прядал,
Он плыл кораблём, без потуг.

Я гладил упругое тело,
Игриво за холку трепал.
Схватившись за гриву, я смело
С ним в крутень большой заплывал.

Мы плыли с азартною страстью,
Теченью не сдавшись, вдвоём.
Какое великое счастье
В реке искупаться с конём!

Недавно, давно ли всё было?
Ушло, уплыло по волнам.
А время все двери закрыло,
Оставив лазейку лишь снам.

***
В ритме вальса кружатся мотивы,
Блюзы зачарованно колдуют.
В речке лунных песен переливы
С бурунами весело танцуют.

И летят мгновенья в вечность неги,
Где луга с душистыми цветами,
И рассвет, как жеребёнок пегий,
В небесах резвится над полями.

Безмятежно спит долина в дымке
Светлого, прозрачного тумана.
На травинке каждой по росинке –
Дар небес предутренним полянам.

И любовь, любовь царит повсюду,
Нежностью струится над Землёю.
И не надо ждать другого чуда,
Лучшее – вот здесь, передо мною.

***
Ах, какая песня
Над землёй кружится! –
В городах и весях
Белый пух ложится.

В тополиной сказке
Под звездой Венерой
Ищут люди ласку,
Ищут люди веру.

А июнь вздыхает
Сонною прохладой.
И любовь гуляет
Соловьиным садом.

***

Куст сирени, скамейка, луна.
Мне не спится. В томленье сгорая,
Одиноко стою у окна.
За окном лунный свет полыхает.

Дверь открою и в полночь шагну,
Наслажусь тишиной и покоем,
Всё отброшу ‒ пустое и злое,
В дом войду, помолюсь и усну.

***
Росою рассвета расцвёл летний луг.
Туман над рекой невесом и прозрачен.
И кажется, нежная вечность вокруг,
И в вечности этой бы жить, не иначе.

Я ноги босые в траву окуну,
Прохлада росы и бодрит, и ласкает.
И стану просить, умолять тишину –
Пускай она в вечности этой не тает.