Памятник архитектуры — железнодорожный вокзал видел на своём веку много встреч и много прощаний, и если бы это здание было человеком, а не каменной громадой из красного кирпича, то сегодня оно испытало бы глубокое смятение, пополнив свой старинный архив ещё одной разрывающей сердце сценой.
На прихваченном мартовским инеем перроне стояла группа похожих между собой людей: рослый седовласый военный с вещмешком, четверо детей, стройная молодая женщина и крепкий мужчина с армейской выправкой. Внуки и дочь застыли поражённые гром-новостью: пожилой доброволец перед отправкой на Донбасс пригласил их попрощаться. Сын, будучи посвящённым в планы отца немного ранее, держал взгляд ровным, хоть на душе человека, отдавшего полжизни службе в спецназе, скребли дикие кошки.
— Деда, ты, правда, уезжаешь? — жалобно пролопотал самый младший из присутствующих.
— Правда.
— На войну?
— Да.
— Боишься?
— А чего бояться? Пока мужчина в силах, он защитник. И если он не притворяется защитником, то его место сегодня там, где идёт битва за Отечество.
Мальчишка шмыгнул носом.
— А если тебя убьют?
— Я не ворон, всё равно триста лет жить не буду.
Послышались всхлипы белокурой внучки. Схватившись за косички, она горестно зачастила:
— А как же мы? Как же мы? Как?
К ней, глотая слёзы, присоединились сёстры.
— Как нам без тебя? Что нам теперь делать?
— Учиться и беречь. Каждый день учиться чему-то новому и беречь русские традиции, — дал наказ дедушка, оглядев поочередно всех внуков и, задержав взгляд на сыне, добавил, — и пока меня нет, во всём прислушиваться к старшему мужчине, спрашивать у него совета.
Дочь покусывала губы, не решаясь высказаться. На лице мелькали обида, гнев, тревога. Едва сдерживаемые слёзы застелили глаза.
— Почему? Почему? — еле слышно выдавила она.
— Дочур, ну что ты как маленькая? Ты же меня знаешь… Помнишь, как у Омар Хайяма? — и он процитировал, —
«Бренность мира узрев, горевать погоди!
Верь: недаром колотится сердце в груди.
Не горюй о минувшем: что было — то сплыло.
Не горюй о грядущем: туман впереди...».
— Горевать не будем. Будем молиться, — шёпотом пообещала дочь.
Для каждого у дедушки находилось слово. Слово, которое оттачивалось ошибками, вело всю жизнь, помогало на перепутье. Слово, которое и на склоне лет он не предал, ибо этому слову его учили с детства и отец, и дед.
Голос из динамиков провозгласил отправление поезда. Провожающие наперебой загалдели:
— Мы тебя любим! Береги себя! Возвращайся скорее!
Младший скривился, чтобы не расплакаться, сжал кулачки и дрожащим голоском произнёс:
— Деда, я тебя жду! Очень жду!
Перед тем как заскочить в тамбур, дедушка подарил близким скупые объятия и без тени сомнения произнёс:
— Мы победим, обязательно победим!
Евгения Ляшко (Широкая) - Краснодарский край, станица Новомышастовская, образование высшее, технологическое, работала руководителем пищевых производств, сейчас мама и писатель. 23 опубликованных книги на ЛитРес.