Пятилетний Мишаня ещё ничего не знал, когда они с родителями дня за три до Рождества приехали в деревню. Снега намело столько, что дедушка к их приезду накануне почти целый день дорогу откапывал от крыльца до калитки и от калитки до большой проезжей дороги в селе. Всё замело: и двор, и колодец, и лавки утонули в снегу, и дом по самые окна.
Но вот, что странно. Бабушки нигде не было. А дверь в самую большую комнату в доме была плотно прикрыта, и мама наказала туда не ходить. Побегав по углам в поисках нарядной ёлки и разбросав по пути варежки, шарфик и шапку, мальчонка, наконец, вернулся в кухню, уселся на лавку у жаркой печки и стащил с себя овечью дублёнку и валенки.
В этот момент двери в комнату шумно открылись, и оттуда вышли плачущие и причитающие бабушкины соседки. Каждая старалась что-то сунуть малышу: кто конфетку, кто деревянную самодельную свистульку или другую игрушку, будто специально припасённую для Мишани. Они обнимали его, гладили по голове суховатыми руками, целовали в макушку и выходили в сени. Потом вышел дедушка и сел рядом с внуком – грустный, уставший.
Мишаня соскочил с лавки и побежал внутрь, а там посреди комнаты лежала бабушка – бледная-бледная, она спала в белоснежной постели, сложив руки на груди, только почему-то не дышала. Мама с папой поймали Мишаню, обняли и заплакали, а потом папа вынес сына на руках в спальню, посадил на кровать и попросил поиграть, пока они с бабушкой попрощаются. Он показал на большую коробку в углу, там лежали старые игрушки, которые они свозили в деревню, чтобы не выкидывать.
– А зачем прощаться? Бабушка ведь спит, – удивился Мишаня.
– Бабушка спит, да, – вздохнул папа, слегка потрепал волосы на голове сына и вышел, прикрыв за собой дверь.
Сидеть не хотелось, во дворе Мишаню ждал верный друг – Волчок, огромный рыжий мохнатый пёс с влажным носом. Этим самым носом он всегда утыкался мальчонке в живот, в руки, в лицо, а потом начинал облизывать так, что Мишаня визжал от удовольствия. Волчок расходился от восторга и прыгал вокруг, и наскакивал, и валял малыша по полу и сам катался рядом с ним. Так они весело игрались всегда.
Выглянув из-за двери, мальчонка увидел, как началась суета, незнакомые люди ходили туда-сюда, соседки носили тазики с салатами и пирожками, ещё какой-то, наверное, вкусной едой. Но от того, что в воздухе витал странный, незнакомый запах, есть совсем не хотелось. Дедушка принёс Мишане обед, поставил на столе тарелку с пшённой кашей, пирожки, кружку тёплого молока и маленькую шоколадку – «от бабушки», севшим голосом пробормотал он, выходя.
Поковырявшись ложкой в каше, съев два пирожка и выпив всё молоко, Мишаня пробрался в кухню, забрал свои одёжки и тихонько вышел в сени. Хоть и было прохладно, там он спокойно оделся, пока взрослые были заняты и совсем позабыли про него. Он видел, что бабушки в комнате уже не было, там стоял огромный накрытый стол, вокруг которого хлопотали чужие тёти. А родителей и деда в доме не было. Куда все подевались?
Мишаня выбежал на крыльцо и был встречен Волчком. Тот с разбега опрокинул мальчонку в снег. Они сцепились и кубарем покатились вниз по снежным ступенькам. Вокруг всё было белым-бело! Мишаня свободно вдохнул морозного свежего воздуха и побежал за Волчком по двору, по снежной пуховой перине. Ноги вязли в снегу. И тут Мишаня вспомнил про санки. Он знал, что они в сенях ждут его. Так и было.
До самого вечера они с псом катались-кувыркались в снегах. Дом их стоял на пригорке, и можно было чуть ли не от крыльца съехать вниз к колодцу, который теперь запорошенный, едва различимо виднелся в огороде. К нему была хорошо протоптанная тропа, и санки ехали ладно. А Волчок хватал верёвку и тащил их вверх. Заигравшись, друзья так разогнались, что санки в очередной раз с грохотом стукнулись о деревянные балки колодца, и Мишаня слетел с санок и упал на обледеневший край сруба. Волчок взобрался туда же, ухватил малыша за край дублёнки и столкнул в сторону, а сам поскользнулся и ухнул вниз, в колодец. Мишаня поднялся из сугроба, мокрой варежкой отряхнул снег с лица и позвал:
– Волчок, ты где?
Откуда-то из глубины донёсся жалобный вой пса. Мишаня взобрался на край колодца и заглянул внутрь. Там, внизу, в темноте раздавался плеск воды и треск ломающегося льда у стенок сруба. Пару раз мелькнул мокрый хвост и сверкнули жалостные глаза-бусины на мокрой морде друга. Страшным холодом несло оттуда и сыростью. Мишаня быстро скатился назад, нашёл санки, стянул варежки и кое-как отвязал верёвку. Руки сразу же замёрзли. Но мальчонка не сдавался. Он кинул край верёвки в колодец, она оказалась достаточно длинной, и крикнул:
– Волчок, держи! Хватайся зубами! Я тебя вытащу!
Совсем стемнело, когда у края сруба показалась обледеневшая морда Волчка. Мальчонка подполз, сам весь уже замороженный, мокрый от таявшего вокруг него снега, обхватил пса руками и вытянул на тропу рядом с колодцем. Затем он помог ослабевшему Волчку взобраться на санки и потащил друга вверх по холму, к дому. Тут-то их и приметил дедушка, который вышел искать Мишаню. В доме все переполошились из-за этого случая. И пса, и мальчонку укутали в тёплые покрывала, усадили к печке и отпаивали горячим молоком. Мишаня рассказал, как Волчок помог ему не упасть в колодец.
– И ты молодец, малыш, – хвалил и подбадривал папа. – Не дал другу погибнуть. Если бы не ты, в такой морозный день Волчок отправился бы вслед за бабушкой.
– Бабушка тоже замёрзла? Ты же говорил, она уснула, – не понимал мальчонка, грея руки о горячую кружку и сильнее прижимаясь к печке и к маме.
– Да, бабушка уснула. Навсегда. И Волчок бы уснул, только от холода в ледяной воде. Бабушка уснула от болезни. Так бывает, малыш. Потому береги себя. Ладно? – объяснила мама, обняла Мишаню и долго-долго так сидела с ним.
– Ма, а где бабушка? – засыпая в кровати, уже переодетый, спросил Мишаня.
– Далеко. Там, где её никто не потревожит, – вздыхала мама, поправляя одеяло.
– Это из-за меня её увезли? Потому что я топаю и бегаю? – неожиданно подскочил малыш.
– Нет, конечно, нет, – успокаивала мама. – Так заведено, когда человек или животное засыпает навсегда, его увозят в специальное место покоя. Понимаешь?
– Чтобы он там как следует выспался, да? А бабушку можно как-нибудь вернуть, ну, хоть не на долго? – укутываясь в одеяло и зевая, не унимался Мишаня.
– Конечно, можно. Вот мы будем почаще её вспоминать, какая она была добрая и заботливая, как любила нас, и она будет жить вот здесь и беречь тебя, как и раньше, – мама ласково положила ладошку на грудь малышу и поцеловала его чуть влажный лоб.
На следующий день мама оставила маленького героя в постели, кормила всякими вкусностями и читала ему сказки. Глаза у неё были грустные-грустные. Наверное, она боялась, что Мишаня тоже заболеет и уснёт навсегда. Но он чувствовал себя замечательно и под вечер уже радостно прыгал на постели, подбрасывая вверх подушки и одеяло. Волчок весь день тоже был в доме, лежал у печки, потом приполз в спальню, к другу. Вечером они опять катались кубарем по полу и визжали от восторга.
Тут Мишаня вспомнил про ёлку и Рождество, о котором все долго и радостно говорили, до того, как поехать в деревню. Он обнял пса и прошептал ему на ухо:
– Все такие грустные, потому что ёлочки не нашли. Надо им помочь. Тогда будет Рождество!
На следующий день Мишаня собрался в лес за ёлкой. В прошлом году папа брал его с собой в ближайший лесок, и тот решил сделать всё, как помнил. Он нашёл в кладовке верёвку и небольшой топорик, которым дедушка лучинки колет, чтобы печку растапливать. Повертев тяжёлую вещь в руках, мальчонка приладил топорик к санкам, крепко завязав верёвкой. После обеда, не сказав никому ни слова, Мишаня взял Волчка и санки и отправился по дороге через село к лесу, что виднелся сразу за околицей.
Всю дорогу малышу казалось, что за ними кто-то ещё идёт. Но сколько ни оборачивался, никого на тропе не видел. Соседи занимались своими делами, некоторые, завидев малыша с собакой, весело приветствовали их и спрашивали, куда это они собрались. Мишаня всем говорил, что гуляет.
В лесу было очень снежно, бело, снег искрился, сверкал малюсенькими звёздочками, свисал бахромой с огромных еловых лапищ. Волчок радостно скакал вокруг. Мишаня оглядывался, боясь заблудиться, и искал маленькую ёлочку, которую ему под силу было бы срубить. Пару раз за деревьями кто-то мелькнул. С веток посыпалась сияющая снежная крошка. Мишаня посмотрел на друга, тот весело вилял хвостом, значит, ничего страшного.
Наконец, мальчонка нашёл подходящую ёлочку, подбежал и стал стучать топориком по стволу. Силы быстро покинули его, а топорик вдруг отлетел куда-то в сторону. Мальчонка бросился его искать, за ним увязался Волчок, раскапывая снег лапами. Тут послышался какой-то сильный стук и хруст, будто дерево надломилось. Мишаня с псом вернулись к ёлочке и санкам. А деревце уже было срублено, топорик лежал на санках, а рядом с ними стоял горящий фонарик.
– Это же был Дед Мороз! – воскликнул мальчонка от восторга и захлопал в ладоши. – Бежим скорее домой. Видишь, Волчок, Дедушка Мороз всегда помогает.
Зимой быстро спускаются сумерки. Фонарик помог друзьям выйти из леса. Когда маленькие лесники вернулись домой, папа загадочно улыбался и оборачивал белой тканью ведро с насыпанным внутрь песком. Как он догадался приготовить ведёрко для ёлочки? Мама тоже улыбалась и достала с антресолей коробку с игрушками и мишурой. Выходит, всё-таки мама всегда знает, что ты задумал.
Раз они улыбаются, значит, Мишаня всё сделал правильно. Вот оно Рождество! И в доме будет пахнуть лесом, морозным инеем, свежестью, которую с собой прихватила зелёная красавица. Всё это так любила и бабушка.
– Какой ты у меня молодец! – хвалила мама, заговорщицки поглядывая то на дедушку, то на папу. – Вы все у меня молодцы. Давайте нарядим Мишанину ёлочку!
© Copyright: Светлана Гончаренко (Алкея) - член Российского Союза писателей, руководитель Литературного объединения «Книга», г. Краснодар
