Каждое утро буднего дня для Андрея проходило одинаково: противный звон будильника с хладнокровием палача обрывал сладкую негу сна, Андрей поднимался с кровати и, стараясь не разбудить жену, шёл на кухню. Там доведёнными до автоматизма движениями варил себе кофе, и только после пары глотков бодрящего напитка к нему приходило сознание.
Когда он выпивал половину кружки, из спальни раздавался крик Ани: «Семь часов! Я опять проспала!». Утренняя тишина окончательно растворялась в звуках Аниной суеты, начинался новый день.
Это утро не было исключением. Но лишь до того момента, когда Аня, в очередной раз пробегая по коридору мимо кухни, не обронила:
– Давай заведём собаку…
Обронила и скрылась в ванной комнате.
Она сказала это так буднично, словно выясняла, что приготовить на ужин - рыбу или мясо?
– Началось утречко. Только этого мне не хватало, – проворчал Андрей.
– Что? – переспросила Аня, перекрикивая шум воды.
– И тебе доброе утро, говорю.
Аня вышла, когда кофе уже совсем остыл. Соорудив на голове тюрбан из полотенца, она снова спросила:
– Так что? Заведём собаку?
– Нет, – сухо ответил Андрей.
– Ты не любишь собак?
– Люблю, но заводить не будем.
Аня села за стол:
– Но тогда поче…
– Послушай, – прервал её Андрей, – я люблю собак и, вообще, животных. Они милые, забавные, очень люблю… но на расстоянии. После одного случая я зарёкся гулять с собаками.
Андрей сделал паузу и, усевшись поудобнее, начал рассказ.
– Лет десять назад по пути на собеседование я решил забежать к маме в гости. Оказалось, у неё пополнение в семействе – к двум котам прибавилась собака. Обычная дворняга с улицы, чёрный, как кочегар, с наинаглейшей мордой. Мы попили чаю. И вдруг она спросила: «Погуляешь с Мишей? Поводок я ещё не купила, но он послушный и спокойный. От меня ни на шаг не отходит».
Хоть времени у меня оставалось мало, но что там гулять, подумал я, делов-то на пятнадцать минут. Меня немного смутило отсутствие поводка, но с другой стороны, собака мелкая, мне едва до колена дотягивает, щенок ещё. Что может пойти не так?
Как только мы вышли на улицу, этот... Миша... сквозанул в снежную даль, словно бывалый каторжник, решившийся на побег. Нашел я его на пустыре, точнее, это был парк, но ты же помнишь, Питер девяностых… Грязно-хмурый обломок великолепия, а наш район Купчино был и того хуже.
– Да,– Аня кивнула, и взяла с тарелки последний бутерброд.
– Так вот,– продолжил Андрей, – этот юный беглец самозабвенно валялся в снегу и радовался собачьей жизни. Его радость умиляла, но мне-то надо на собеседование.
Я позвал пса к себе, а он и не думал меня слушать. Подойти к нему и взять за ошейник тоже не получилось – мерзавец не подпускал меня ближе десятка шагов. Я звал, подманивал, пытался догнать, делал вид, что ухожу – всё напрасно.
Примерно через час охоты на пса я готов был сдаться, но не мог же я его бросить на улице. И стиснув зубы, я продолжил гоняться за этим Мишей, будь он неладен. Несколько раз мне пытались помочь прохожие, и в какой-то момент нас стало пятеро, а все происходящее было похоже на облаву.
В Петербурге рассвело. В мои охотничьи угодья, по-другому я этот пустырь уже не мог называть, стали приходить владельцы нормальных собак.
Какая-то собачница дала мне пакет сухарей, чтобы приманить этого засранца.
Пса сухари заинтересовали, но ел он их исключительно на расстоянии. Никакие уговоры не убедили его подойти и взять сухарь с ладони. Замерзнув и отчаявшись, я оперся на покосившуюся яблоню и сам принялся грызть сухари, надеясь на чудо.
И чудо произошло. У меня созрел гениальный план.
Я влез на яблоню и, разламывая сухари на более мелкие кусочки, стал бросать их псу. Сначала зашвырнул далеко, затем ближе и ближе. Несколько раз пёс был почти подо мной, но, как на зло, именно в этот момент появлялись новые собачники, и моя добыча, забыв про вкуснейшие сухари, бросалась играть с их питомцами. Я не знаю, что именно думали эти собачники, когда с корявой яблони на них истошно орал лысый мужик в пальто, но уходили они достаточно быстро.
В Петербурге стемнело. Сухарей к этому моменту у меня почти не осталось, как и шанса на вторую попытку. Подманив пса к дереву на расстояние пары шагов, я рассыпал остатки из пакета прямо под собой и затаился. Вместе со мной затаилась даже яблоня, я практически слился с ней, а некоторыми местами даже вмёрз.
Немного потоптавшись на месте, пёс подошел к приманке.
– Попался, шерстяной засранец, – радостно прошипел я и промерзшим коршуном ринулся вниз.
Подлетая к собаке, я вытянул перед собой руки, целясь окоченевшими когте-пальцами в ошейник. За мгновение до долгожданного контакта с мохнатой скотиной острая ветка вонзилась мне в глаз с такой силой, будто проткнула меня насквозь. Я истошно заорал, пес поднял голову, ударил меня в нос, и я всем весом рухнул на него.
Орали мы оба. Одной рукой я намертво вцепился в ошейник, другой сгребал снег и прикладывал к поврежденному глазу. Очень скоро пёс опомнился от страха и стал атаковать держащую его руку. Боли прибавилось, поэтому мне пришлось обхватить этого гада двумя руками и прижать таким образом, чтобы он не смог меня укусить.
В отделении милиции, куда поздним вечером нас с псом приволокли возмущённые прохожие, меня проверили на алкогольное опьянение, и, дав слово офицера, что не упустят собаку, уговорили меня, её отпустить.
Ночью после доставки собачки её хозяйке меня привезли в больницу, где диагностировали перелом носа, повреждение роговицы глаза и обморожение пальцев.
Я люблю животных, но на расстоянии, как и они меня.
– Ох ё… – протянула Аня и вернула в тарелку нетронутый бутерброд. – Может, заведём котика? – робко предложила она. – Его выгуливать не надо.
– Рыбок, – отрезал Андрей.
– Девять золотых, одну чёрную и аквариум большой, – оживилась Аня.
– Договорились,– словно опытный делец, Андрей протянул руку.
Аня радостно хлопнула ему по ладони и, разматывая покосившийся тюрбан на голове, выскочила из кухни.
– Вызови мне такси, я опаздываю, – крикнула она из ванной.
Андрей взял бутерброд и с мечтательно-довольной ухмылкой надкусил его.
Николай Сидоров - г. Санкт-Петербург
