Белый

Елена Артемьева

Я выпрыгиваю из автобуса, сажусь на тротуар и чешу под правой лопаткой. Там всегда зудит больше. Ну почему их приходится прятать.

Я – белый пёс с розовыми крыльями. Крылья мои нежные, перепончатые, прозрачные на свет. Мне их дали, когда хотели отнять передние лапы. Сказали – попробуй так. Я бы не смог. Но люди бились за меня, и лапы вернули, а крылья в бюрократическом аду так и позабыли забрать. Так что я теперь с бонусом. И, как вы поняли, ещё умею говорить. А имя мое такое и есть – Белый.

Я – субъект романтичный, нарциссичный, чувствительный и упёртый. Люблю ласку и нежность, красивое и изящное, мирюсь с несовершенством мира, в котором мне выпало жить. Когда раздавали назначения, были и другие миры, и набор образов, я выбрал этот, не знаю почему (что-то щёлкнуло тогда внутри меня – мне сюда), и менялся вместе с ним в разрешённом диапазоне существ. Бывал я разным, стрекозой, скворцом, и человеком. В итоге живу псом. Только котом я не был никогда, и с котами враждую, и их гоняю. Иногда они дают сдачи, очень больно, когда когтем цапают по носу. Но я держусь и котов гонять не прекращаю.

Я живу в этом городе долго уже, не помню, сколько. Город большой и каменный, есть в нём скверы и парки, много кафешек и магазинов, метро и машины, тучи людей спешат по делам, и даже гуляя, куда-то спешат. Я знал этот город, когда он был ещё ребенком – деревянным, потом белокаменным, потом кирпичным, большим, но уютным, а теперь разросся в гигантского монстра и пожирает энергию всех существ, в нём обитающих.

Есть ещё такие, как я, нас много. Я знаю тех, кто на моих маршрутах. Берёзовая женщина с именем Липа, зелёные волосы и золотая кожа, в вечно длинных стильных платьях, с вечной бутылкой шампанского за горлышко и сигаретой в тонких пальцах, бродит в Александровском саду. Бронзовый пегасик Валентайн, по-простому Валя, с коленчатыми ножками на Тверском, днём прикидывается скульптуркой. Там же Сережа, грустный блондинистый юноша в чёрном пальто, выходит по вечерам. На Большой Никитской толстый пьяница кот Полос с подружкой, фиолетовой крысой Маринкой с круглыми глазами-монетками. Кот – мой недруг, а крыска даже ничего, мы с ней перемигиваемся. Ещё памятники тусят ночами. Мы видим друг друга в нашем измерении, через тонкую плёнку другой реальности, а в их человеческом мире носим образы попроще.

Например, я – просто большой белый пёс, мои крылья упрятаны под лопатки, зудят и чешутся. Меня видят на Большой Никитской, в Брюсовом, забегаю на Гоголевский и Арбат, но чаще трушу по Никитскому и Тверскому (обожаю его), путаюсь меж людей. Люблю наблюдать и знакомиться. Когда гладят, тоже люблю. Кто приласкает, кто шуганёт, кто бросит кусок бигмака или полоску шаурмы. Есть и злые гады, их после пары неприятных случаев чую издали и обхожу. Но больше таких, кто гладит и кормит, или хотя бы не замечает. Люблю детей, если они меня не слишком тискают. С ними потихоньку раскрываю свои розовые крылья, и те, кто их видит и может потрогать, вырастают фантазёрами и творцами – художниками, киношниками, писателями и поэтами, иногда рекламщиками.            

Когда холодно и голодно, лежу у кафешек с несчастным видом, знаю точно, где мне вынесут поесть весёлые официанты. На самом деле, я вхожу внутрь, устраиваюсь на диванчиках или креслах, но больше люблю подоконники, если свободны. Я кутаюсь в крылья и становлюсь похож на химеру почившего Нотр-Дама, но утончённо красивую. Я нарциссичен, вы помните. Моя настоящая пища – крепкий черный кофе и мороженое, люблю шоколадное и фисташковое. Она человеческая, но мне нравится. Наши официанты – сущности-функции тех людей, кто здесь работает. Они прикольные, прозрачные расплывчатые тени, повторяют характер и манеры хозяев, только могут меня видеть и общаться со мной.  

О чём это я. Нечасто о себе рассказываю, да особо и некому. А ты ведь даже меня не слышишь, молодая, деловая и очень печальная. Идёшь гордо по Тверскому, а внутри тебя сплошной Ватерлоо, и тень твоя плачет. А ведь глупый твой клиентский директор того даже не стоит и, вообще-то, он предпочитает парней. Я бы с Серёжей тебя познакомил, но он хоть и благородный, но все же вампир, нунафиг. Пойдём-ка я сам тебя провожу, там пара неприятных типов в арке у твоего дома ждут, я хоть мирный, но их разгоню. Ты увидишь мой рычащий оскал, а они – розового дракона с клыкастым белым пламенем из пасти.

Они панически сбегут, и один завтра бросит наркоту навсегда после такого прихода. Другой через год сгинет не по-доброму, но история не о нём. А ты, для себя неожиданно, пригласишь меня в квартиру. Сделаешь заказ в ночном зоомаге, накормишь меня вкусной печёнкой, я уткнусь в тебя белой мордой, ты зароешься в шерсть и в обнимку со мной уснёшь прямо в гостиной, на итальянском белом диване. Утром я исчезну, пока ты впервые в жизни проспишь работу, но сейчас я укрою тебя своими перепончатыми крыльями, и всю ночь тебе будут сниться лёгкие и вещие розовые сны. И завтра настанет другой день – и другая жизнь.

Я бегу по утреннему Тверскому, улыбаюсь убирающим улицу людям из жаркой южной страны. Они добрые, прикармливают меня и не гонят – привыкли.