Я их вообще не люблю. Все триллеры и остерегающие постеры их используют. Особенно современные, пластиковые, похожие на пухлых цветных уродцев, они меня пугают. Как только дети их любят и мамочки не переживают? Видимо, потому, что деткам надо же где-то гулять, а мамочкам недосуг задуматься, и так дел по горло, мелкие пристроены и ладно, хоть в смартфоне посидеть часок, выдохнуть. В общем, обхожу я их стороной по возможности. Но эта была из ряда вон…
– Смотри, какая странная. – мы с Димой прогуливались от Чистых до Комсомольской площади, вдоль второстепенной дороги между жилых кварталов. Обожаю такие прогулки по неизвестным маршрутам, всегда находишь что-то интересное, чего раньше не видел. Мелкий осенний дождик не мешал, был даже приятен, отражая городские огни в мокром асфальте.
– Ой, Лен, стремно, ну ее. – Дима любил открытия, но не любил сюрпризов. У меня и самой нехорошо зашевелилось в животе. Но отказываться было поздно.
Прямоугольник детской площадки лежит не у жилых домов, а на заднем дворе высокого уродливого промздания, отделанного крупной черной плиткой. Плитка поблескивает от дождя. Сюда выходят трубы систем тепловентиляции и кондиционирования, которые мерзко гудят и мерно капают чем-то душным, стекающим в вязкие лужицы. Деревья по периметру площадки обильно осыпают листья, но на утрамбованном земляном ее покрытии идеально чисто. Ни жухлой травинки, ни желтого листка, только плотная коричневая земля с вкраплением редких камешков. Совершенно сухая.
Там разместилось четыре предмета. Огромный шар с коленчатыми ножками в правом углу, слева от него длинная низкая лавка, напротив – качалка-перекладина на двоих и рядом – бревнышко на ножках. Все из железа, мрачное, диковатых обшарпанных цветов – белый шар, когда-то сиреневая лавка, зеленое бревно и желтые качели. Теперь я заметила в глубине площадки маленькую красную ракету с дуплом, тупой уродливой формы, как в старых советских мультах. Брр, как-то мерзко и неуютно, тревога в животе уже прямо звенит. Опускаю взгляд на низкую ограду – это нарезанная сегментами сетка паутины. Чувствую, я что-то упустила, присматриваюсь еще раз.
Как я сразу не увидела. Второй взгляд вернее. Шар с суставчатыми ножками – паучиха с огромным белым коконом. Лавка – зубастый бледно-сиреневый червяк с круглой безглазой башкой и острыми изгибами тела. Сиденья качелей – желтоватые продолговатые жуки-мокрицы, с двух сторон стоящие на попа, короткие усы торчат над спинками, сиденья из множества скрещенных железных лапок. Бревно – жирная извилисто-плоская сороконожка, гнутые ржавые ножки перебирают по земле.
– Дим, ты это видишь? – я не могла себе поверить, с фантазией у меня все отлично, но не до такой же степени. – Ты видишь то же, что и я?..
– Леен, слушай, пойдем отсюда. – Дима, радостно встречающий все мои находки и впечатления, с вытянутым лицом тянет меня за рукав. – Ну нафиг. Пошли!
Значит, мне не кажется. Все реально. Какой безумный архитектор мог спроектировать ЭТО? В качестве детской площадки? И какой департамент ЖКХ и архстройкомитет это утвердили? В центре Москвы? Так не бывает. Не может быть.
Или может? В животе гудит набат. Дима тянет меня уже за шиворот, хватает за плечи, тревожно и громко бормочет – пошли, пошли.
– Подожди. – отбрасываю его руки. Я знаю, что это портал. Как и все они. Но этот – особенный. Он для меня. Опасный. Можно не вернуться. Но меня приглашают. Зовут. Меня ждут там. Мне нужно туда.
Проход в низкой ограде открыт. Поднимаю ногу, переношу через плоский бордюрчик. Легкое сопротивление, кокон, разделительная ткань меж миров. Мельком понимаю, почему здесь сухо и нет листьев. Делаю шаг. Дима еще пытается меня ухватить, удержать. Чувствую, как выскальзываю из его рук. Меня всасывает внутрь чавкающим поцелуем.
Серая тусклая пелена. Этот мир такой. Паук, сороконожка, жуки и червь – все надвигаются на меня, кто несется боком на коленчатых ножках, кто ползет на своих сорока. Мне мерзко, и я безоружна. Скачок, ныряю в дупло ракеты – единственный путь. Вспышка ржавого пламени в сером и тусклом. Ракета взлетает. Давление, грохот и жесткий удар.
Вываливаюсь в мягкое, сухое, коричнево-розовое. Сухая пыль, плавные округлые очертания. Тусклое круглое окно по курсу, оттуда приглушенный мигающий свет. Ощупываю полутьму, канаты, сети, наросты и выпуклости. Двигаюсь к окну.
Перед глазами – пластины полусухого топкого болота, синие и красные огни по глинистым травертинам, темный густой плывущий воздух, горизонт очерчен низкими плоскими горами. В прогалине долины одиноко и группками бродят черепашки ниндзя, в их лапах что-то вроде пультов управления. Пульты, как беспроводные поводки, похоже, контролируют хаотичные движения снующих здесь и там пауков, сороконожек, червей, мокриц. Черепашки медленные и сонные, как будто обдолбанные.
– Пора заканчивать, кажется, получилось. – слышу голос в своем мозгу. Это не слова, это мысли, и они не мои. И язык не русский и не иностранный. Это не язык вообще. Но я принимаю и понимаю. Тысяча вопросов, но нет голоса и слов. Я тоже мысль. Я смотрю на странный другой мир из глаза другого, чуждого, существа.
– Кто ты? – пытаюсь спросить. Слова не произносятся, голоса у меня нет, нет и рта. Да и тела я не ощущаю.
– Проще сказать, кто ты. Моя домашка. – отвечает мне нечто в моей голове. Точнее, в отсутствии моей головы. – Не тревожь. Мне некогда. Сдача. – Предупреждая вопрос, мне дают знание, походя, чтобы отвязалась. Оно проносится в том существе, что я считала собой, сплошным кинофильмом на сверхсветовой. Я в ужасе осознаю. Планета Земля и ее начинка – от клокочущей магмы ядра до последней пылинки в воздухе, флора и фауна, вершина пищевой цепи – люди как биосущества и люди как личности, история человечества, большие ступени развития расы и мелкие бытовые сценки, моя жизнь, я, как отдельно взятый человеческий организм, до мельчайшей клеточки…
Домашнее задание черепашки ниндзя. Фантастический мир, созданный по заданию ментора на факультативе какого-то школьного курса по их системе обучения. Я и мой мир – плод чьей-то фантазии, голограмма-рисунок на телепатической доске, который после сдачи сейчас же сотрут или отправят в архив, не знаю, как это бывает у них.
Я в шоке. Я против. Оно не имеет права. Я живая, я есть, и я хочу жить. В моем мире и с моими людьми. Лихорадочно думаю, быстро, скорей! Если я мысль в этом сложном мысленном мире, то могу быть подвижной, перемещаться, действовать! Я создаю себе плоть. Осматриваюсь вокруг, находясь внутри, в нем, я имею ключ и доступ, понимая это существо, ищу уязвимые места в его голове. Черепашки ниндзя, почти гуманоиды. Должно же быть сходство строения. Неважно, надо найти точку опоры. Его мозг как купол, в центре вижу нечто, похожее на гипоталамус, оно свисает тяжелой гладкой грушей. Придаю себе свойства черепашки ниндзя – ведь я его фантазия, я могу! Подпрыгиваю, хватаюсь, вцепляюсь зубами. Груша упругая, влажная. Слышу пульсацию, чувствую вспышку и боль. Ультразвуковым воплем оно вышибает меня. Из своей головы.
Вылетаю с площадки и падаю к Диме в объятья. Стресс обжимает меня мотками колючей проволоки по периметру тела, от пят до макушки. Кожа и волосы дыбом. Захлебываюсь, мычу, не могу дышать. Дима в шоке. Но гладит меня по спине и плечам, шушукает, успокаивая.
Потом я могу говорить. И даже идти. Хватаюсь за Диму. Тихонько идем, дальше от этого места.
– Дииим… Только не сдавай меня в дурку. Ты не поверишь…
– Ну почему же. Поверю. – Дима поворачивается лицом ко мне и подмигивает мне круглым выпуклым глазом. Он говорит не ртом. Его голос в моей голове. – Отлично, Лиам. Ты создал структурно сложный мир 2021-го уровня, сумел найти и использовать единственного возможного проводника и даже привести сюда меня для полевой экспертизы. Этот мир достоин изучения и, возможно, дальнейшей экспансии. Когда-нибудь ты станешь превосходным стратегом. Перевожу тебя на следующий грейд. А пока пойдем, "полистаем" твою домашку.
Елена Артемьева - кандидат политических наук, политолог, генеративный психотерапевт, коммуникатор, писатель, поэт, сценарист, г. Москва
