Соседи

Татьяна Веретинская

sosedi

Жили-были в коробке спички. Они верно служили человеку. И вот, когда их осталось всего тринадцать, судьба привела их в одну небольшую, но уютную кухоньку. Хозяин вытащил коробок со спичками из брючного кармана и положил на стол. Местные старожилы: Электрочайник, Самовар, старый большой Холодильник, Расписной Заварник со своей Сахарницей и четырьмя Чайными Чашками и Декоративная Тарелочка с интересом посмотрели на нового обитателя кухни.

Тарелка, с нарисованной на ней парой рыбок, появилась тут совсем недавно. Она была расколота на несколько частей, и хозяйка склеивала её весь вечер, при этом женщина рассказала мужу, что её подруга несла в мусоропровод битую посудину, но она не дала выбросить эту Тарелку.

– Ты знаешь, – говорила она, – китайцы верят: если вещь живёт в доме сто лет, у неё появляется душа.

– Красивая Тарелочка. На ней роспись в китайском стиле: рыбы – символ счастья и гармонии в семье - похвалил муж приобретение супруги.

Он просверлил дырку в стене и повесил Тарелку. Издалека она выглядела почти как новая.

Все обитатели кухоньки с восхищением смотрели на неё, пытались заговорить. Но Тарелка, то ли из скромности, то ли оттого, что на ней изображены рыбы, молчала.

А на самом деле молчала она потому, что от счастья потеряла дар речи. Когда её, расколотую на три части, вынесли из дома, она пришла в ужас оттого, что больше никому не нужна. А когда добрые руки женщины собрали её, вымыли, нежно протёрли – то вся засияла от радости: она нужна людям! У неё появился новый дом! Тарелка с интересом разглядывала обитателей кухни, восхищалась ими, прислушиваясь к милой болтовне.

Электрочайник – модный и яркий – умел менять цвет, самостоятельно отключаться и очень этим гордился. Семья Заварника ещё вчера была больше, но... в жизни всякое бывает. Век двух Чашечек оказался недолог. Оставшиеся сестрицы загрустили было, но Заварник придал строгости голосу и сказал:

– Не надо так страдать, от этого могут образоваться трещины в сердце и тогда...

– Что тогда, что тогда?! – затарахтели Чашечки.

– Много будете знать, скоро состаритесь, – сказала толстая Сахарница. – И хватит трезвонить, господину Самовару может не понравиться ваше поведение.

На маленькой белой, тронутой позолотой полочке стоял, возвышаясь над всеми обитателями кухни, древний пузатый Самовар без краника, но Самовару он был совершенно не нужен. Молодые хозяева даже не знали, как таким устаревшим предметом пользоваться, да это и не требовалось. Воду им кипятил Электрочайник. Хозяйка иногда начищала круглые бока Самовара до первозданного блеска, и тогда он раздувался ещё больше и важничал. Заварник и Чашки преклонялись перед его величием и красотой, а он начинал изрекать мудрые слова, и все слушали, удивляясь широте его кругозора. Только новенький Электрочайник смел перечить старику.

После ужина, лишь только хозяева погасили свет, Спички – тринадцать черных головастиков выбрались из коробка, представились и наговорили про себя кучу всевозможных небылиц, как думалось соседям. После этого они вновь забрались в коробок и закрылись. Тогда Самовар заверил, что они давно знакомы и Спичкам можно верить.

Услышав разговор Заварника с Чашками, Самовар надулся и важно изрёк:

– Великая радость, как и великое горе, безмолвна.

– О, вы как всегда правы, уважаемый Самовар, – сладким голосом пропела Сахарница.

– На крыльях времени уносится печаль.

– «На крыльях времени» – ах, как высокопарно. И к тому же старомодно. Сейчас так никто не говорит, – заметил Электрочайник, – и мне хотелось бы возразить по поводу безмолвия в горе. Вот пословица гласит: «У кого много горя, тот много говорит!» Так пусть же Чашечки выплеснут своё горе и не вспоминают о нём, и радуются каждому новому дню, ведь жизнь прекрасна.

Он деловито запыхтел, выпустил первое облачко пара и что есть мочи, словно сказочный Соловей-разбойник, засвистел громко и пронзительно.

– Если он сейчас же не умолкнет, – сказали Спички, выглядывая из своего картонного коробка, – мы за себя не ручаемся. Мы сестрицы огневые, с нами шутки плохи.

– Между прочим, он при исполнении, если ваши крошечные головки вообще способны это понять, – сказал Спичкам Расписной Заварник.

– Да, да, правильно ты говоришь, правильно. – Сахарница всегда со всеми соглашалась.

– Ой, какие они злые, эти спички. Злючки, злючки, – зазвенели три Чашечки, а четвёртая, чуть треснувшая, промолчала. Трещинка была почти незаметная. И она, желая скрыть свою беду, стыдилась собственного глухого голоса.

Электрочайник щёлкнул и затих. Облачко пара превратилось в тонкую струйку, а вода внутри перестала булькать.

– Кто это тут возмущается, а? Вот эти щепочки, которые уже даже как зубочистки не используют? Да если бы я захотел, – подал голос Электрочайник, – вы отсырели бы и мигом отправились прямо в страшную пасть мусоропровода.

- Он такой, он такой. Он мог бы, – задребезжали Чайные Чашки.

Старый Холодильник, весь облепленный разноцветными магнитными фигурками, как видавшая виды морская посудина ракушками, проснулся, вздрогнул и забубнил:

– Что случилось? Что за шум? Я что-то пропустил?

– Да, – сказал Заварник, – просто этим вот не нравится, когда кто-то добросовестно выполняет свою работу.

– Работаешь добросовестно, так и в глаза людям глядеть не совестно, – пробубнил сияющий Самовар и выразительно посмотрел на спичечный коробок, из которого выглядывали тринадцать тощих головастиков.

– Ах, вы у нас ещё и поэт! Как замечательно рифмуется: «добросовестно» и «совестно»! Прелесть, прелесть! – умилилась Сахарница.

– Вы здесь случайные гости, так что прошу вас не нарушать мирную жизнь нашей кухни, – сказал тут Самовар Спичкам. – У нас тут давно уже обходятся без вашего участия – с тех пор, как хозяин купил Электроплиту. Хозяйка, думаю, даже не догадывается, что вы такое.

– И откуда, собственно, взялся этот никчёмный коробок? – поинтересовался Заварник.

– С этими скандальными Спичками, – добавила Сахарница. – Я до самого донышка возмущена их дерзким выпадом в адрес Электрочайника.

– Им нет места на нашей кухне. Ведь мы все делаем общее дело, мы – коллеги, можно так сказать, – заметил Заварник, – правда же?

– Да, несомненно. А эти смеют ещё угрожать! Да что они из себя представляют? – возмутился Электрочайник.

– Ты, гроза, грозись, а мы друг за друга держись! – изрёк очередную мудрость Самовар.

– ... друг за друга держись, друг за друга дер-р-р-р-р.., – затарахтел старый Холодильник, дёрнулся и снова заснул.

– Никчёмные щепки! – выпалил обиженный Электрочайник. А про себя подумал: «Неужели они не разглядели, как я красив: и цвет, и форма. Да я один тут такой. Я даже красивее этой немой тарелки – такой яркий!»

Спички во время всего разговора молча переводили взгляд с одного обитателя кухни на другого. Выслушав все реплики, самая главная спичка – у неё голова была больше других – сказала:

– Да ну их! Раз мы здесь, значит, это хозяину нужно.

И они, поднатужившись, снова крепко-накрепко закрылись в своём коробке, решив, что бы ни случилось, больше не высовываться.

Спички и не слышали, как хозяин с хозяйкой утром пили чай, заворачивали в плёнку бутерброды, достав необходимое из Старого Холодильника, как укладывали большой рюкзак и как коробок со Спичками отправился туда же вместе с видавшей виды фляжкой.

Когда, ощутив какое-то движение, они осторожно выглянули - было темно. Тогда Спички снова улеглись и успокоились. Но тут они почувствовали самое страшное, что может их напугать: влагу. Спички стали разбухать, их головы размякли и совсем перестали соображать. Окончательно проснулись они от страшной тряски. И вот коробок открылся... Пальцы человека вытащили одну Спичку. Это оказалась как раз самая главная Спичка.

– Прощайте, – сказала Спичка, – я иду выполнить свой долг.

– Тебе не страшно? Тебе не страшно? – зашептали другие.

– Я счастлива тем, что приношу себя в жертву человеку.

Человек привычным движением чиркнул Спичку о бок коробки, и... её чёрная головка отвалилась. Достал другую. И эта не загорелась. Третья, четвёртая, пятая...

– Не мучайся, – услыхали несчастные Спички голос другого человека, – на, возьми мою зажигалку.

Весёлый огонёк осветил молодое бородатое лицо, когда рука человека поднесла зажигалку к сухим листьям. Листья вспыхнули, затем зарделся хворост, и вот уже толстые чурки и поленья затрещали в большом походном костре. Зазвучали гитарные струны, тронутые чьей-то рукой, и к звёздам устремилась песня... о доме.

Хозяин подержал коробок с оставшимися Спичками в руках, потом положил в карман. Они лежали тихо-тихо, дрожали от влаги и холода и мечтали оказаться в той самой кухоньке, где можно обсушиться и согреться. И пусть бы ворчал Расписной Заварник, умничал Самовар и свистел Чайник. Даже дребезжание Холодильника, милая болтовня толстой Сахарницы и Чайных Чашек им нисколечко не помешали бы.

Туристы повесили над костром закопчённый котелок с родниковой водой, всыпали туда душистых трав. Скоро вода забулькала, и над поляной поплыл пряный аромат.

– Давайте пить чай, – раздался приятный звонкий голос.

– «...А песни довольно одной, чтоб только о доме в ней пелось».

Певец умолк. Звук последнего аккорда взлетел к вершине высокой сосны и стих. Туристы пили чай, снова пели под гитару, потом разошлись по палаткам. Бородач с женой тоже ушёл в палатку, но почему-то долго ворочался в спальном мешке и всё думал о доме, о своей уютной маленькой кухоньке и о склеенной тарелочке, на которой нарисованы две рыбки – символ семейного счастья.


petrenko small

Татьяна Веретинская, г. Краснодар

👇🏻 Поделись с друзьями им тоже будет интересна/полезна эта информация