Продолжение. Начало рассказа читайте в газете за 8 марта 2023 года https://psygazeta.ru/rubriki/chitaem-ne-otorvatsya/2937-nebesnyj-dar-v-kachestve-kompensatsii.html
Очнувшись, Абдуллоева, первым делом, сама отхлестала себя по щекам, разгоняя кровь. Осмотрелась. Пилота нигде видно не было. Дрожащим голосом позвала:
− Атон! Княжыч, где ты? Ау…
Эхо безжалостно повторило её слова.
Кое-как поднявшись, женщина, в лучах уходящего за хребет солнца, разглядела, лежащий на самом краю пропасти пистолет и всё поняла.
Запись в дневнике.
После гибели лётчика Егор Кимович приказал вести его Анне Абдуллоевой
Сегодня снова слышали винтовочные выстрелы. Майор определил, что это учебные стрельбы на заставе. И до неё примерно километров пятнадцать. Если по прямой.
Состояние всех резко ухудшилось. Порезать на кусочки кожаную портупею не удалось. Сварили целиком. Похлебали горячее.
В очередной раз поспорили на тему, почему нас до сих пор не разыскали?
Решили, что мужчины с утра снова пойдут искать выход к реке. Иначе − смерть!
Пишу на следующий день вечером
Опять ничего не ела. Вахов и Кимович возвратились обратно. Поднялся сильный ветер и идти стало невозможно. Майору оттирала ноги, Мурату руки.
Снова совещались. Спички заканчиваются. В зажигалке уже давно нет бензина. Плохая погода может продлиться ещё дня два.
Спасение одно − всё равно попытаться выйти к людям. На поисковую группу надежды нет никакой.
Я уходить отказалась. Потому как точно не дойду, а обузой быть не хочу. И умирать лучше здесь, чем, в где-то в горах.
Москва. Кремль Заседание комитета обороны
− Слушаем вас, товарищ, докладывайте всё как есть, по-честному, по-партийному, нам нужна правда, а не красивые цифры в вашей папке, − хозяин кабинета поднялся из-за стола, подошёл к окну и начал раскуривать свою трубку.
Седовласый генерал принял стойку смирно и не заглядывая в лежащую перед ним папку, отчеканил:
− Товарищ Верховный. Машин СТ15 было до начала войны изготовлено три тысячи штук. Две с половиной переданы нашим вооружённым силам, а оставшиеся, в гражданский флот. Те, которые попали на фронт, практически все уничтожены или сильно повреждены врагом. Организовать изготовление новых двигателей, в настоящее время…
− Нам всё понятно, − оборвал докладчика Сталин, − подробности не нужны. Товарищ Поскребышев, пишите…
Шифротелеграмма № 1694. В Душанбинское управление гражданской авиации
Приказываю! Срочно найти все разбившиеся самолёты СТ15, снять с них двигатели в любом состоянии и направить в распоряжение военно-воздушных сил Красной Армии.
Запись в дневнике.
Дни считать перестала. Незачем. Сколько проживу − все мои.
Спичек осталось три штуки, четвёртую использовала для того, чтобы натопить воды, хоть немного помыться. За окном темень непроглядная. Звёзд не видно. Совсем. От этого ещё холоднее.
***
Слышала шорох, выскочила, думала, что за мной. Показалось. А может быть, это волки? Не дай бог. Пистолет ведь мне мужики оставить забыли. Сегодня воду не грела, берегла спички.
***
Погода хорошая. И у меня радость. Слышала гул мотора, кажется, самолёт летел на Хорог, а может быть, мужчины уже дошли и выслали его, чтобы сбросил мне еды и тёплой одежды.
***
Нашла в обшивке завалявшиеся луковицы девять штук и пару десятков головок чеснока. Живу. Израсходовала спичку, сварила самый вкусный на свете суп!
***
Опять буран. Пить сильно хочется. Но огонь разводить не буду. Боюсь загубить последнюю спичку. Отморозила себе пальцы ног. Жевала оставшуюся кожу.
***
Видела волков. Казалось, что хотят залезть в окно самолёта. Положила рядом с собой металлическую палку. Буду отбиваться, сколько хватит сил.
***
Начала писать завещание. Если волки меня сожрут, то одежду не тронут.
«Имею наличных денег одна тысяча сто рублей. Пятьсот пятьдесят зашиты в фуфайке. Остальные лежат в ридикюле. Было больше, но я их сожгла, чтобы согреться. Муж, прости меня за это. Но иначе я поступить не могла. Везла с собой ещё два платка: красный и белый, - их тоже спалила. Сапоги дамские, передайте…, простите, их тоже уже нет, разрезала и ела…
Прощайте мои родные и дорогие, кто меня знал!»
***
Опять видела самолёт. Не соображаю, наяву или в бреду. Вроде бы проходил те самые чёртовы ворота. Хорошо, если бы это была экспедиция…, смотрю на обмороженные пальцы, может быть их отрезать и.., они ведь уже, всё равно, мёртвые...
Кишлак Маратнауш. Тоже время.
Мурат Вахов смог добраться до кишлака. Майор умер километрах в трёх от него. Не выдержало сердце. Местные жители без промедления, переправили НКВДшника в Хорог. Там ему ампутировали отмороженные конечности.
***
В помещение, где лежал НКВДшник, вошёл пожилой человек в линялой гимнастёрке, с гербом сотрудника прокуратуры и двумя шпалами в петлицах. Увидев его, Вахов попытался приподняться на постели, но гость, жестом остановил:
− Лежи, лежи! Я Саид Магомедович Сафаров, военный юрист третьего ранга, и мне надо задать тебе всего несколько вопросов.
И так, − сколько всего человек было на борту самолёта?
− Пппя-те-ро, − почему-то заикаясь ответил Мурат.
− И где они? Про майора знаю. Его тело уже принесли и даже успели похоронить. А остальные?
− Тариков, Леонид, сломал ногу и умер, а пилот упал в пропасть. Вот и всё, − на лбу больного проступили капельки пота.
− Не сходится, − буркнул следователь, что-то записывая в блокноте, с арифметикой в школе, всё было в порядке? − в голосе прокурора зазвучали металлические нотки, − ты здесь, выжил. Трое умерли, кто, пятый, там, в горах остался?
− Пассажирка, женщина, Аня. Но она сама отказалась с нами идти. Не захотела. Говорила, что не дойдёт, сил нет, совсем, − путая русские и таджикские слова затараторил Мурат.
− Понятно. И почему о ней, не рассказал сразу, как только вышел к людям? Забыл?
− Так она же умерла. Наверное. Еды нет. Одежды тёплой нет. Дров нет. Огня нет. Как выживешь? Мёртвая она, уже. Сколько дней прошло. А там, наверху, в горах, буран, ветер, мороз…
− Не тебе решать! − Ты присягу давал? Родине служить обещал? Мирных граждан оберегать и из беды выручать? − следователь поднялся, − вопросов больше не имею! И моли бога, чтобы она выжила, иначе её гибель будет на твоей… − он не договорил, махнул рукой, шагнул за порог громко хлопнув дверью.
***
На местном аэродроме готовилась к походу экспедиция, целью которой, согласно шифротелеграммы № 1694, был поиск разбившегося СТ15 и доставка в город его двигателей.
Узнав об этом, Вахов сообщил примерные координаты места падения самолёта.
В состав поисковой команды включили и лейтенанта Абдуллоева, мужа Аннушки.
Стартовали на следующий день, с рассветом.
− Мужики, стой! Гляди, что я нашёл, − Сухроб спрыгнул с коня и склонился над лежащим телом, − на зинда нафар. Одежда, как у лётчика.
С трудом вырыли в замёрзшей, каменистой земле небольшую могилу, и, прежде чем опустить туда тело, обыскали карманы.
«Антон Иванович Княжич. Сталинабадский авиаотряд» − прочёл лейтенант и сделал пометку на карте, отмечая место последнего упокоения, − война закончится, придём сюда и перезахороним, как героя. А сейчас спешить надо, солнце скоро, за горы уйдёт. В темноте, что искать будем?
Прошло ещё двое суток.
Экспедиция, наконец, вышла на указанную точку. И все, как по команде, застыли на месте. На крыле самолёта сидела, живая… но измождённая и исхудавшая до неузнаваемости Аннушка.
− Сухроб, а ты ведь женился, не дождался меня, − еле слышно произнесла она и упала на камни, потеряв сознание.
− От...от.. откуда она знает? А же фикр мекардам, ки ҳама мурдаанд (думал, что все погибли. Тадж.) И она тоже...Самолёт ведь не долетел, пропал... Родители твердили, возьми замуж сиротку, вдвоём жить легче... Как же теперь быть? Выходит, я закон нарушил!?
− Не об этом сейчас, надо думать, − прервал его бормотание, командир отряда, − женщину срочно вниз, в больницу, всем остальным приступить к немедленному демонтажу двигателей. Их на фронте ждут.
1962 год. Душанбе
Главный врач столичной больницы Анна Никифоровна Абдуллоева открыла окно в своём кабинете и посмотрела на окружающий город вершины гор. Она вспоминала не ужасные дни, проведённые в этих местах, а целый год «принудительного» лечения в специальном госпитале, определивший её дальнейшую судьбу. Теперь она ведущий специалист по горным болезням, и ещё, но об этом лучше помалкивать или вообще никогда не вспоминать. В качестве компенсации за те страшные дни, всевышний наделил её, особым дар… − додумать до конца эту мысль она не успела, потому как заныла нога, в том месте, где раньше были пальцы, а потом зазвонил телефон правительственной связи:
− Анна ханум, − раздался в трубке бас одного из руководителей республики, − не могли бы Вы приехать ко мне.
− Насколько я знаю медицинский НИИ, в котором я работаю, не подчинён вашему ведомству, − возразила женщина, догадываясь о цели предстоящего визита.
− Аз ин пас! (Это так! Тадж.) Не хотите − не надо! Тогда я изложу свою просьбу по телефону, прямо сейчас. Дело в том, что мой сын, офицер Советской Армии, сейчас в спецкомандировке на Кубе. Вы про Карибский кризис слышали? С ним ничего плохого не случится? Дайте отцу ответ. Не томите, пожалуйста.
− Вы меня ставите в неловкое положение. Вдруг нас подслушивают. Я, вообще-то, кандидат медицинских наук, а не цыганка-гадалка, − чуть слышно молвила Абдуллоева.
− О чём, Вы? Кто в этой республике меня посмеет подслушивать? Приезжайте, пожалуйста. Очень прошу. Машину за Вами я ужевыслал. Да, кстати, можете поздравить Вашегобывшегосупруга с повышением. Приказ о присвоении ему очередного звания я ужевидел!
Александр Ралот (Петренко) - член Союза писателей России, Золотое перо Руси, г. Краснодар