Искорка

Евгения Ляшко (Широкая)

Увлечённо работая над чертежами, Ульяна услышала, как будто из другого мира к ней прилетел вопрос: «Ты готовишься ко Дню Матери?».

Невидящим взором юный специалист оторвалась от проектирования в компьютере, и кивнула в приоткрытую дверь, где коллега, уже махнув рукой, собиралась её закрыть.

— Да. Да готовлюсь, — быстро соврала Ульяна, и пообещала: — Потом обсудим. На перерыве.

Молодая женщина вернула взгляд на монитор, но не тут-то было, иные думы уже прочно застряли на том, что она опять забыла за этот праздник со скользящей датой. Наскоро сделав заметку в календаре смартфона, чтобы подумать о том, что подарить, и когда заехать поздравить маму, Ульяна снова попыталась поработать. Но и в этот раз у неё ничего не получилось. Мысли сорвались как изголодавшиеся по ласке псы.

Недовольно фыркнув, женщина отпила из термоса чай с жасмином и на мгновение ушла в себя: «У Светки мама фитнес тренер, обе с шикарными формами ходят. У Ксюши мама бухгалтер, вместе отчеты делают. А моя мама драматург, повезло, так повезло. Никакой пользы. Уже представляю себе нашу театрализованную встречу…».

Знакомый с детства китайский чайный сервиз цвета обжаренного кофе с миниатюрными, будто игрушечными предметами уже ждал на столе в гостиной. Запах фирменного пирога с вишней и творогом разжигал волчий аппетит. Ульяна чмокнув маму в щёку, вручила ей книгу по античному искусству и плюхнулась за стол.

— Искорка, где твои манеры? Руки помыть опять забыла? — заохала пожилая женщина.

Отставив тарелку с уже отрезанным куском пирога, дочь с понурым видом побрела в ванну, где погримасничав перед зеркалом, передразнивая маму, она снова поправила настроение.

Вернувшись за стол Ульяна, как и было заведено, сидела с выпрямленной спиной и изящно орудовала столовыми приборами, будто на светском приёме.

— Как твои дела?

— Прекрасно. А у тебя?

— У меня тоже всё хорошо.

Перекинувшись ещё парой бесчувственных приветствий, обе замолчали. Неожиданно Ульяну прорвало:

— Мам, почему мы всегда ведём себя так, будто бы не родные?

Глаза пожилой женщины повлажнели, улыбка озарила лицо:

— Ты хочешь со мной поговорить?

Дочь запнулась:

— Ну, ну да.

— Я так долго этого ждала. Ты же у меня скрытной девочкой росла. Я так боялась тебя обидеть ненароком, лишние вопросы никогда не задавала.

Ульяна рассмеялась:

— Надо же! А мне всегда казалось, что тебе не до меня было со всеми твоими постановками в театре.

— Это не так, я просто ждала, когда в тебе нечто проснётся, оберегала твой внутренний мир.

— Ага, оберегала! Заставляла меня играть с тобой в кукольный театр! Кем я только не была в твоих пьесах, от Дюймовочки до Зены воительницы!

Мама добродушно расхохоталась:

— Тебе же это нравилось.

— Если честно, то мне только сцену нравилось чинить и декорации делать, — созналась дочь.

— Это и повлияло на выбор профессии.

— Да ладно? Хм-м-м, а я думала, что пошла, учится на архитектора-реставратора, потому что хотелось как-то сберечь памятники культурного наследия. Ты как-то сказала, что если не ставить постановок из прошлого, то они умрут навсегда, и с ними утратятся знания о былых эпохах. Меня это очень тронуло. Я прямо стала грезить этим ремеслом. Мне казалось, что восстанавливая старинные здания, я буду вносить свою лепту в сохранение истории, дам потомкам увидеть, как жили их предки.

— Искорка, у тебя такая высокая цель! Просвещение - это трудный путь. И я горжусь, что ты не побоялась на него вступить. Я так рада, что тебе удалось осуществить свою мечту.

Щёки юного специалиста вспыхнули как стоп-сигнал светофора:

— Спасибо. Кстати, а откуда ко мне это прозвище прилепилось?

— Ребёнок, что ученик, он не горшок, который надо наполнить. Он факел, который нужно зажечь. Эту мысль подарил миру Плутарх, один древнегреческий писатель и философ. Мне во что бы то ни стало, хотелось дать тебе такую искру, которая пробудит тебя. Но оказалось, что искрой для меня стала ты. С твоим рождением мои произведения приобрели более глубокий смысл. И потому свою малютку я нарекла Искоркой.

Ульяна на несколько секунд застыла как мраморное изваяние и наконец, выдала:

— Мам, тебе это удалось. Спасибо! Ты нашла способ зажечь меня. Весь твой театр позволил мне перебрать кучу жизненных ролей и выбрать наиболее подходящую для себя.

Мама с дочерью ещё долго болтали по душам и даже договорились возобновить домашний театр, чтобы однажды будущие внуки драматурга смогли отыскать и свою искру.

Ульяне не терпелось обсудить обрушившееся откровение с подругами. По дороге домой она созвонилась с Ксюшей и Светой. Те, кому она завидовала, пожаловались, их мечты остались лишь несбывшимися надеждами. Ксюша хотела бы вместо скучных цифр отдаваться музыке, и ругала себя за то, что, не задумываясь, сделала выбор профессии. А Света предпочла бы печь торты вместо посещения спортзала и изнуряющих рутинных тренировок вкупе с постоянными низкокалорийными диетами, но она боялась отказать маме, которой категорически не нравилось, что её дочь ещё та сластёна.

Положив смартфон, молодая женщина восхищённо произнесла: «Определённо у меня самая лучшая мама на свете!»