Путь домой. Про «Я»

Инна Силенок

Прежде чем я продолжу историю путешествия к себе самому или самой (у кого как получается), как принято в НЛП, хочу обозначить на карте место, куда мы идём. То есть цель. Некий пункт «В» в который нам необходимо прийти из пункта «А». 

Сколько книг написано о том, как стать успешным! И тренингов личностного роста немерено этому посвящено! И весь коучинг направлен на достижение цели, - сейчас, в наше время каждый ребенок понимает, что успешный человек – это тот, который достиг своей цели. Или более глобально: ставит цели и приходит к ним. Захотел – сделал или получил желаемое. Насколько он при этом счастлив – другой вопрос. «Будет всё, как ты захочешь, хочешь ты или не хочешь» - тема тоже не новая. «Бойтесь своих желаний, им свойственно осуществляться» - знакомая многим фраза.

Мы ставим цели и задачи. И достигаем. Иногда радуемся, иногда не успеваем порадоваться и идём дальше к следующей вершине. Вопросы того, как важно быть не только успешным, но и счастливым стали обсуждаться относительно недавно. Начали проводить психотерапевтические и психологические конференции на тему счастья, по доступной нам из разных стран информации, написали несколько книг, в том числе мой супруг. И в том, что написал он, я готова подписаться под каждым словом, - не случайно я его ученица. Разделяю его точку зрения о счастье: «для того, чтобы быть счастливым, нужно быть самим собой, - всё остальное прилагается». И вот с этим «самим собой» почему-то возникают основные сложности.

Ко мне на приём приходят разные люди, в процессе психологической работы я всегда спрашиваю, чего они хотят. Иногда они сразу отвечают, иногда признаются, что не знают, чего хотят на самом деле. Мои коллеги понимают, что то, что человек «знает», чего он хочет, совсем не означает, что когда он это сделает или получит, то будет счастлив. Возможно он получит удовлетворение, почувствует себя «крутым», а может быть почувствует разочарование или усталость. А как часто я слышу в ответ на вопрос «Что Вы почувствовали, когда получили то, что хотели?», - «ничего не почувствовал. Усталость, даже раздражение, - непонятные чувства. Вроде все, как я хотел, а радости нет. Ничего нет».

В своей книге «Волшебные истины. Пособие для родителей» в главе «Все выше, выше и выше» я пишу о достигателях, которые ставят цели, достигают их, и не чувствуя радости, ставят следующие. Пишу, как это формируется с детства. Конечно, в родительской семье было заложено то, как мы будем потом во взрослой жизни выстраивать взаимоотношения с собой и миром. И сейчас в среде тех, кто обращается к психологам, или посещает тренинги личностного роста, понимает необходимость работы над собой, модно осознавать детские программы, родительские предписания, переписывать сценарии, изменять личностную историю. И это, конечно, полезно и нужно, и при этом, сколько я знаю людей, которые осознали все свои неэффективные стратегии, ограничивающие убеждения, много «поработали над собой», а воз и ныне там. И дело не в том, что психотерапевт не тот, или клиент не берет на себя ответственность за результат психотерапии. Причина в том, что эти мучения, страдания, ситуации «когда весь мир со мной в раздоре» как написал Шекспир, бывают для чего-то необходимы. И я сейчас пишу не в пресловутой вторичной выгоде, утилизацию которой необходимо провести, чтобы справиться с проблемой и достичь цели, а иначе проблема возвращается.

Пишу о более тонком и глубинном. О том, насколько это мои цели, как они соответствуют моему «Я», и где оно вообще это «Я». Какое оно? Что я о нём знаю? Я какой человек? Что мне подходит и что не подходит? Что я люблю делать и что не люблю. - Как много вопросов! И вроде простых, а попробуй ответь. Потому что это вопросы не личностного своеобразия, идентичности, социальных ролей, архетипа персоны. Это вопросы подлинности, аутентичности. Когда я не «принцесса», не «заботливая мама», не «шахматист» и «не композитор».

Это скорее про то, как я, идя «по лезвию бритвы» как писал Иван Ефремов, живя в этом мире и являя ему свою Персону, встречаясь лицом к лицу с Тенью, чувствую того свободного внутреннего ребенка, который любил и мечтал, а потом умер и всё потерял. И снова возродился, но уже с навыками и знаниями, в слегка потрепанной, но закалённой оболочке, принявший всё то, что больно и страшно, а значит о нём. Переставший замечать то, что его (возможно, уже) не касается. Не потому, что он «выше» этого, а потому что он идёт своей дорогой и делает дело. Свое дело. Дело, которое не может не делать не потому, что ему за это платят. А потому, что это любимое дело. Дело его жизни.

Какое счастье, когда у тебя это есть! Когда человек занимается любимым делом, на него смотреть приятно. Он счастлив. Он в состоянии мастерства. Им любуешься и очень хочется так же. Только надо найти своё. А как?

И здесь я, пожалуй, вернусь к рассказу о себе. О моём пути к себе. Расскажу и истории клиентов. Но чуть позже.  

Когда меня спрашивают, кто я, то есть, чем занимаюсь, я отвечаю: я психолог, поэт, музыкант. Ставя музыку на третье место. Это не про отношение к музыке. Это об отношении к себе. Я у себя на третьем месте. На первом – психолог, то есть человек, который понимает других людей и помогает им быть здоровыми, счастливыми, успешными. На втором – поэт. Поэт – это форма. Красоту и многообразие, точность и богатство русского языка, тонкие поэтические различия русского литературного слова я люблю настолько, что именно это много раз в жизни не дало мне уехать из России, хотя после Грозного, войны, бандитского Новороссийска в лихие девяностые были и возможности и предложения. Я их даже не рассматривала. Я не просто Родину люблю. Она кровь и тело моё. Россия для меня это прежде всего русский язык. И это неслучайно.

Моя бабушка выучила русский в 17 лет на курсах в Ленинграде. И вырастила меня с трех месяцев, когда мама вышла на работу. Бабушка говорила на чистом русском литературном языке без акцента, пела мне оперные арии и советские песни, включала пластинки Ольги Воронец и Людмилы Зыкиной. Дедушка умер, когда мне было почти 3 года. Но я хорошо его помню. Я помню его голос. Он читал мне Корнея Чуковского и Агнию Барто, Маршака и Михалкова. Хорошо читал. Я помню музыку его речи. Читал в основном детские стихи. Прекрасные детские стихи советских авторов, которые любили детей, русский язык, Советский Союз и были прекрасными педагогами. Это всё впечаталось в меня настолько, что я это всё люблю, даже пожалуй, это всё есть я. Вот когда и как моё Я начало выкристаллизовываться. Потому я поэт.

Но это только истоки. Дедушка умер и оставил мне библиотеку. Подписался на Всемирную Детскую литературу, на Библиотеку Всемирной  литературы (двухсот-томник БВЛ), на ЖЗЛ, библиотеку живописи, Жюль-Верна, на всё, на что смог и успел. И это был мой мир. На фоне плотно нашпигованного событиями и видами деятельности школьного мира, это был мой еще один мир. Я всё время читала. «глотала» книги, потом перечитывала. Родители не разрешали мне перечитывать книги. Надо было читать новые, но я умудрялась. Внешне послушная, я делала всё по-своему.

Психотерапевты задают своим клиентам вопрос о любимой детской книге. Для нас это весьма информативно. Конечно в разные периоды детства у нас разные любимые детские книги, при этом обычно есть самая яркая, запомнившаяся. У меня это «Четвертая высота» про Гулю Королеву. Её детство, отрочество и юность. Она достигнув своей четвертой высоты, совершив четвертый подвиг, погибла.

23 ноября 1942 года во время боя за высоту 56,8 санинструктор Королева вынесла с поля боя 50 раненых бойцов, а когда был убит командир, подняла бойцов в атаку, первая ворвалась во вражеский окоп, несколькими бросками гранат уничтожила 15 солдат и офицеров противника. Была смертельно ранена, но продолжала вести бой, пока не подоспело подкрепление.

Когда у меня на тренинге по Транзактному анализу тренер спросила о моей любимой в детстве книге, я вспомнила «Три орешка для Золушки» - чешскую сказку из «Серебряной книги сказок». Там у Золушки было 3 платья, спрятанных в Орешках, которые упали на неё в лесу. И они принесли Золушке счастье. Эта книга действительно повлияла на меня. Я постоянно создаю себе образ через наряд, который предназначен для каких-то событий. Каждое платье – это работа над образом. Я уделяю этому время, внимание, это важная часть моей жизни. Про Гулю Королеву я тогда не помнила. Тогда ещё у меня была травма и заблокированные воспоминания, связанные с Грозным. Я это не очень-то осознавала, хотя уже 16 лет ходила и на тренинги, и на личную терапию. Прорабатывала множество ситуаций, но не понимала, что всё ещё нахожусь на войне и совершаю подвиги. Беру высоты. Не для денег и карьеры, как было модно тогда, да и сейчас. Потому что я была, да и по-прежнему есть как Гуля Королёва. Только когда профессор Владимир Антонович Доморацкий, показывая на мне технику ДПДГ, снял у меня Грозненскую травму, я начала возвращаться к мирной жизни. Позволила себе зарегистрироваться на «Одноклассниках» и стала разыскивать грозненских друзей. До этого просто не могла. Это было невыносимо больно. Сколько я вспомнила тогда! И сколько осознала того, что вытеснила. Мозг защищался от боли потерь существующими у него способами.

Сейчас, когда пандемия, для меня это опять война. Когда затопило Крымск, это тоже была война. На Донбасс - на реальную войну с взрывами и выстрелами я поехала сознательно. Уже зная о себе как о «Гуле Королевой». Поехала, ничего не боясь. Когда я на поле боя, то «Пули, что найдет тебя, ты не услышишь, а остальные мимо пролетят», - как спел в моей любимой на протяжении многих лет песне Андрей Макаревич.

Когда я на войне, я психолог. Как ни странно это звучит. Я «вытаскиваю с поля боя раненых, как это делала Гуля Королева. Но только посредством психологической помощи, психотерапии, психокоррекции, снимая симптомы и проводя глубинную работу, смотря на что у меня есть время и согласие клиента. Платно или бесплатно, - как договоримся. О том, как это необходимо, я осознала, когда летом 2002 года затопило Новороссийск. Та моя «война» опять унесла жизни людей, лишила меня имущества и создала условия для переезда в Краснодар. Похоже, переезды из-за войны – моя судьба и традиция.

Когда «мирное время» - я тоже психолог, но там то, что я поэт и музыкант (то есть арт-терапевт, музыкотерапевт и в первую очередь это саморегуляция, как медитация, как молитва) проявляется иначе.  Но об этом в следующей статье.