Уважаемые читатели! Представляем вашему вниманию интервью с Вице-президентом Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги, кандидатом медицинских наук, врачом психотерапевтом, автором метода «Театр архетипов» Ириной Алексеевной Чегловой.
Инна Силенок: Ирина Алексеевна, я бы хотела поговорить с Вами о Вашей позиции врача - психотерапевта по отношению к клиентам, пациентам. То есть, по отношению к людям, с которыми Вы работаете. Что для Вас самое главное в работе с клиентами-пациентами?
Ирина Чеглова: Да, я в первую очередь врач. Врач профессиональной медицины. Медицина клиническая фокусируется на постановке диагнозов и лечении болезней. Медицина профессиональная фокусируется на здоровье. Ее задача - обеспечить такое состояние организма, в котором человек успешно выполняет свои профессиональные задачи.
Моя специальность по кандидатской диссертации - авиационная, космическая и морская медицина. Это особая специальность в сфере профессиональной медицины. Можно назвать ее прорывной, потому что она расширяет обитаемый мир. Потому что позволяет осваивать и обживать природные среды, которые изначально для человеческой жизни абсолютно не предназначены.
Отсюда и базовая терапевтическая задача, и мишени для работы, и круг людей, с которыми я предпочитаю работать.
Моя базовая задача – обеспечить состояние, в котором человек успешно выполняет субъектные задачи в усложняющемся мире.
Мишени для работы – это эффективное мышление, качественная коммуникация и результативная деятельность.
Аудитория – это интенсивно работающие люди, которых кратко можно назвать по-английски self made. А по-русски - люди, сами себя сотворившие. Предприниматели и профессионалы высокого уровня. Это мои самые любимые клиенты, а по сути – партнеры.
«Пациентский» аспект в работе появляется, когда речь заходит о симптоматике. Которую я, как врач, могу заподозрить и направить к соответствующим специалистам. Или помочь «сдвинуть» ситуацию, когда с ними не получается.
В общем, я отношусь к людям, с которыми работаю, примерно так же, как мы относились в моем родном и любимом Институте медико-биологических проблем к нашим космонавтам. С уважением к подвигам, которые эти люди совершают в обыденном режиме. Они живут и действуют на острие времени.
Главный фокус моего профессионального внимания – место соприкосновения и взаимодействия сознания и организма человека. Сознание ставит задачу. Организм ее выполняет. Или не выполняет, как в моем любимом анекдоте.
«Скачет ковбой по прерии. Видит пропасть и говорит себе: «Ковбой я или не ковбой?». Пришпоривает лошадь, и она перепрыгивает. Скачет дальше. Перед ним пропасть пошире и поглубже. «Ковбой я или не ковбой?». Пришпоривает лошадь, и она перепрыгивает. Скачет дальше. И вдруг лошадь резко тормозит перед огромной пропастью. Он снова ее пришпоривает и говорит: «Ковбой я или не ковбой?». А лошадь оглядывается на него и отвечает: «Парень, ты ковбой, ты и прыгай».
И когда человеческий организм по какой-то причине говорит умному, развитому, ставящему серьезные задачи сознанию «ты ковбой, ты и прыгай», вот здесь я помогаю договориться.
Инна Силенок: Интересная метафора, действительно. Спасибо Ирина Алексеевна. И получается, что Вы работаете с людьми, которые очень мощные субъекты изначально?
Ирина Чеглова: Безусловно.
Инна Силенок: Здесь возникает некоторое противоречие. Мы прекрасно понимаем, что есть люди, которые привыкли с детства болеть, и они в общем-то в привычке этой болеть достаточно легко относятся к тому, что они опять заболели, когда они взрослые. Для них это привычная среда. Они в ней как-то обитают. Они как-то с ней справляются, и они в ней живут. Люди, которые привыкли быть здоровыми, привыкли быть сильными, оказавшись нездоровыми, не сильными, переживают все стадии стресса. То есть шок, отрицание, и т.д. Для них это колоссальный стресс - оказаться вдруг в чем-то слабыми. И это отрицается до последнего момента всеми силами. И такие люди, как правило, обращаются уже не просто, когда жареный петух клюнет, а когда уже склевал половину. И с ними работать очень непросто. И в этой ситуации, их привычная субъектность может оказаться в чём-то и врагом. И тогда с этой субъектностью нужно договариваться. И в той парадигме, в которой работаете Вы, как это всё у Вас происходит?
Ирина Чеглова: Через распаковку страдания. В моей рабочей парадигме страдание - это состояние, когда сознание ставит задачу, а тело не может её безболезненно выполнить.
Я понимаю страдание как информационный пакет, важное послание, которое человек получает через свой организм от бОльшего. Как постановку задачи и/или обратную связь.
Чем выше субъектность человека, чем мощнее его созидательная воля, тем сильнее симптоматика мешает деятельности. Напрягает и раздражает. И тем важнее, соответственно, заключенное в ней послание прочитать. И получить таким образом важную подсказку. Я бы сказала – актуальное напутствие.
Верующие люди говорят, что человек – творение Господне. По образу и подобию. Ученые говорят, что организм человека – это мощный преобразователь информации и энергии. Я считаю, что организм есть тончайший индикатор взаимодействия с Высшим. Поэтому обращать внимание на его сигналы абсолютно необходимо, чтобы корректно вписывать себя в мироустройство.
То есть жареный петух зря не клюнет. Мы распознаем его поклевку, «размысливаем» её. Выражаем словами. Доводим до сознания сообщение, которое идет через организм. И тем самым превращаем жареного петуха из народной поговорки в Золотого Петушка из пушкинской сказки. Который, как известно, говорил, а не клевался. Пока его слушали и адекватно реагировали. А когда не среагировали – последствия всем известны.
Моя рабочая модель называется «Функциональная анатомия страдания». Я выделяю в ней четыре части. Две информационные (послание и угроза) и две физические (интенция и блокировка).
Первая информационная часть – это собственно послание. Оно отражает реальный потенциал и масштаб человека, указывает на соответствующее им положение в мироустройстве. На сессии мы выявляем его и переводим в словесную форму. Например: «ты больше, чем ты о себе думаешь», «время переключаться на новый проект», «пора масштабировать дело», «пора выбирать новое направление в жизни», «пора писать книгу», «твой отец прожил про это жизнь, а ты выразишь это в своих песнях». Когда послание озвучено верно – человек говорит: «Да, это точно так. Да. Это про меня. Да. Я туда хочу».
Вторая информационная часть – это угроза. Часто симптоматика появляется или обостряется в моменты взлета. Когда обстоятельства благоприятствуют развитию. Угроза выражает запрет на реализацию послания и указывает на «меру пресечения». «Будешь слишком большим – снесет башку» (головные боли напряжения), «Тебе это никогда не переварить» (проблемы с желудочно-кишечным трактом), «Только подумай об этом – разорвет изнутри» (нарушение мозгового кровообращения) и т.п. При вербализации они также сразу узнаются, и напряжение снижается.
Физические проявления сообщения – интенция и блокировка.
Интенция – это физическое, проявление намерения к воплощению. Буквально – готовность к движению. Проявляется мышечными напряжениями (готовность совершить действие) и ощущением «перегретого нутра» или даже «внутреннего взрыва» (энергия, отпущенная на это действие. До момента расшифровки сообщения это напряжение и перегрев воспринимается крайне негативно. После расшифровки - люди очень удивляются. «Надо же, я думал, что это часть болячки моей».
Блокировка – это физически выраженное и очень хорошо осознаваемое препятствие целенаправленной созидательной деятельности. То, что отвлекает на себя энергию и внимание, и поэтому напрягает и раздражает. «Выбешивает», как говорят клиенты. Это может быть боль, слабость, острая тревога и другие знаки телесного неблагополучия.
По сути, именно блокировка деятельности и побуждает высоко субъектного человека обращаться за помощью. Особенно, когда медицина клиническая в его случае пока не работает или работает плохо.
Вот пример такой работы. У собственника бизнеса – заболевание желудочно-кишечного тракта, которым не очень принято гордиться в обществе. Лечится плохо. Сильно досаждает. Послание – «У тебя очень много любви, которой важно дать место в жизни». На выходе – перезагрузка компании под девизом «Любовь к своему делу». Через месяц государство вводит жесткие правила, воспринятые отраслью крайне болезненно. А коллектив данной компании входит в ситуацию с энтузиазмом и легко с ней справляется.
Так это работает у высоко субъектных людей, которые болеть не привыкли.
А если вернуться к Вашему вопросу и вспомнить тех, кто привык. Кто вышел во взрослую жизнь с изрядным пациентским стажем. Субъектность у этих людей долго и упорно прячется за страданием. Они буквально пропитаны безнадёгой. Однако при распаковке страдания они осознают, сколько таланта, выдержки и воли проявили, чтобы не сломаться и не сгинуть. Какие качества, навыки и умения у них есть. И насколько они созвучны вызовам нашего времени. Получается, что через страдание к ним приходит призвание. Они могут осознать свою сверхзадачу и сделать себя соразмерными ей.
Инна Силенок: И получается, что симптом - это информация, с которой дальше идёт работа глубинная, дальше идёт работа психотерапевтическая. И Вы сразу затронули тему отца, то есть я понимаю, что Вы работаете и со сценариями соответственно.
Ирина Чеглова: Да. Это ключевая тема. Более того, я пришла в психотерапию, столкнувшись с драматургией человеческих судеб.
Было это так. Я вышла из первого Московского медицинского института им. И.М. Сеченова с глубоким убеждением, что человек болеть не может. Почему?
Дело в том, что на кафедре нормальной физиологии, в курсе физиологии функциональных систем, мне очень внятно объяснили, что на каждый фактор, который стремится отклонить состояние организма от оптимальных параметров, приходится от 20 до 50 факторов, которые настоятельно возвращают его, куда следует.
Тогда откуда заболевания? Как они появляются и закрепляются?
Этот вопрос продолжал будоражить мое воображение, пока я 12 лет работала в авиакосмической сфере с принципиально здоровыми людьми.
И я таки получила ответ. Произошло это при следующих обстоятельствах.
23 марта 2001 года наша страна затопила станцию «Мир» и утратила статус ведущей космической державы. Мой организм ответил на это событие, организовав мне в 34 года экстренную госпитализацию в Центр интервенциональной кардиологии. Там от соседок по палате я услышала три истории, которые показали мне роль заболеваний в драматургии судьбы.
Первая история дамы, которая очень гордилась тем, что её сын банкир. Она буквально сияла, показывая вновь поступающим в палату глянцевый журнал с роскошными фото его особняка. В день выписки сын позвонил ей с глубокими извинениями в том, что из-за форсмажора на работе приехать не сможет. Что послал за ней машину. И женщина заорала так, что в палате задребезжали стекла: «У тебя больная мать! А ты черствый и бездушный! Весь в отца!»
Вторая история. Много лет назад юная, подающая колоссальные надежды балерина по горячей любви вышла замуж за подающего большие надежды молодого врача. И полностью посвятила себя семье. Молодой врач при самоотверженной поддержке супруги сделал блестящую карьеру. И стал главным специалистом Советского Союза по своей специальности. А супруга балетной примой так и не стала. Её организм был настроен на регулярную физическую нагрузку и ежедневный обмен вдохновением с большим количеством людей. Но «душой исполненный полет» прервался, едва начавшись. И энергия несбывшегося приковала её в итоге к больничной койке. К ней часто приходили любящий муж и любящий сын. И ей становилось легче…
Третья история. Женщина с окраины, из той среды, где для адаптации к реальности массово используются психоактивные вещества. Как-то раз, по пути с работы домой, она вдруг почувствовала сильную боль в области сердца. Случилось это в метро, на станции «Таганская». Была госпитализирована в отделение интенсивной терапии 23-й московской больницы, прямо рядом с этой станцией. Там умные, красивые, интеллигентные мужчины, стали бороться за её жизнь. Она с восторгом называла имена и фамилии. Это была клиническая база нашего вуза, и я там училась. И хорошо их помнила. Могу засвидетельствовать, что в каждого из этих докторов можно было влюбиться с первого взгляда.
Женщина говорила о своей госпитализации, как о самом ярком и радостном событии в своей жизни.
И, похоже, на каком-то уровне своей душевной организации она решила, что в больнице ей сильно лучше, чем дома. И её предынфарктное состояние на фоне абсолютно адекватной терапии не купировалось. А перешло в полноценный инвалидизирующий инфаркт. Что разрушило её здоровье, но позволило периодически вырываться из привычно ненавистной среды.
Я вышла из больницы под сильным впечатлением от этих историй. И с «хвостом» артериальной гипертензии. Которую за три еженедельных сессии мне помог одолеть Андрей Фёдорович Ермошин.
Когда он работал со мной, я увидела, что психотерапия – это уникальный раздел медицины. Где результат достигается методом биологической обратной связи. Биологическую обратную связь впервые описал и использовал Нейл Миллер. И для неё обязательно нужны качественные датчики и компьютерный интерфейс. А для психотерапии – нужен только человек. А интерфейс - это присущие нам изначально три вещи – ощущение, образ и слово. Невыносимое и невыразимое ощущение с помощью слов обозначается, осваивается и трансформируется через образ в ресурсное. При этом изменяется и функциональное состояние организма.
Я работала одной из самых насыщенных техникой отраслей медицины. И для меня психотерапия стала настоящим чудом. Обычным чудом, изначально присущим человеку. И мне остро захотелось так же. Что я и сделала.
Так в 2001 году крутой поворот сценария моей отрасли с гибелью станции «Мир» отразился в личном сценарии и привёл меня в профессиональную психотерапию через соприкосновение со сценариями других людей.
В том же году я получила представление об архетипах и сфокусировалась на исследовании драматургии человеческой жизни.
Это касается сценарности в соматических заболеваниях. Вернее, в психосоматических.
Другой стороной медицины является учение об инфекционных заболеваниях. В нём речь идёт о сценарности, которая прописана в генетической структуре живого и определяет ход биологической эволюции в целом.
Я глубоко благодарна заведующему кафедрой инфекционных болезней профессору Черкасову, который своими блестящими лекциями по вирусологии сформировал представление о биосфере как о едином суперорганизме. С этой точки зрения вирусные заболевания являются способом межвидового обмена генетической информацией. То есть одним из механизмов эволюции. Поэтому я бы поспорила с теми учёными, которые утверждают, что эволюция человека остановлена.
Инна Силенок: Для того, чтобы понять, как именно может происходить сейчас это эволюция, должна же появиться модель того, какая бывает эволюция, пока у нас просто нет доступа, к тому, как именно это происходит. То есть это то новое, чему у нас пока нет аналогов, мы это не в состоянии отследить, у нас нет шкал для измерения той эволюции, которая происходит сейчас, как я понимаю. Но я думаю, что скорее всего, это эволюция мышления.
Ирина Чеглова: Развитие мышления, культура мышления - это ещё один важный фокус внимания. Мышление – это самый мощный инструмент познания человеком себя и мира. А, следовательно, осознанного развития и полноценной жизни.
Исторически можно выделить следующие форматы мышления – мифологическое, рационально-практическое, философское, религиозное, научное. И сейчас, в условиях кризиса научного мышления, развивается новый формат, который можно условно назвать постнаучным.
Кризис научного мышления – одна из причин цивилизационного кризиса. Постнаучное мышление призвано стать инструментом становления посткризисного мира.
Такое мышление умеет осознанно сочетать и эффективно работать со всеми остальными форматами.
С мифологическим, язык которого хорошо понимает тело.
С рационально-практическим, которое работает в повседневных коммуникациях и деятельности.
С философским, которое строит картину мира.
С религиозным, которое определяет наши отношения с Высшим.
С научным, которое развивает познание и технологии с помощью наблюдения, измерения, эксперимента.
Постнаучное мышление - это сложное мышление. Оно дает возможность ставить и решать задачи в сложном мире. И строить сложный мир в противовес опрощению и деградации управленческого мышления, которое повсеместно наблюдается в условиях кризиса.
Я считаю, что ключевая задача профессиональной медицины – приучить, приспособить человеческий организм к мышлению такого формата.
Отсюда ключевая задача психотерапии – создавать инструменты, которые для этого подходят.
Мой скромный вклад в это большое дело - методика «Театр 5 архетипов». Поскольку архетип – это осевая структура, которая пронизывает и увязывает все уровни мышления – мифологическое, практическое, философское, религиозное, научное и выводит нас в постнаучное.
Большое спасибо Вам, Инна Казимировна за это название – «Театр архетипов». Вы – прекрасная крестная фея моей методики. Которая сначала называлась «Архетипический анализатор».
Инна Силенок: Спасибо, Ирина Алексеевна. «Театр архетипов» - название, которое значительно более точно передает суть Вашей методики.
Ирина Чеглова: Научное познание пыталось быть максимально объективным и активно исключало человеческий фактор. Пока не столкнулось с феноменом квантового наблюдателя, который напрямую влияет на результат эксперимента.
Постнаучное познание учитывает позицию наблюдателя и его отношение к познаваемому. Театр 5 архетипов – это целая матрица из таких наблюдателей с различных точек зрения. С принципиально различным отношением к тому, что изучается.
Это определённым образом организованное пространство включает 5 архетипических Домов. Принц, Воин, Король, Маг и Шут. С помощью этого инструмента можно исследовать и совершенствовать мышление человека и его ролевой диапазон. С точки зрения мышления «Театр 5 архетипов» - это своего рода постнаучный когнитивный оператор. Который позволяет работать с большими объемами эмоционально насыщенной информации и качественно ее упаковывать.
Инна Силенок: Вы сейчас сказали «когнитивный оператор», - это как, объясните, пожалуйста, нашим читателям.
Ирина Чеглова: Когнитивный оператор - это инструмент, с помощью которого мы получаем и обрабатываем умозрительную информацию. Первые когнитивные операторы мы все встречаем в младшей школе, когда учимся складывать и вычитать, умножать и делить. То есть арифметические действия - это простейшие когнитивные операторы.
Инна Силенок: То есть, если я правильно понимаю, что в данном случае, в рамках такого более сложного умозрительного действия, в рамках метода «Театр архетипов», осуществляется осознавание, то есть анализ того, что происходит, и переживание или перепросмотр каких-то сценариев, в рамках каждого архетипа, и происходит некое проецирование в будущее, как бы это могло быть, так, чтобы это решало те задачи которые мы может быть сейчас даже пока не решаемся ещё себе поставить?
Ирина Чеглова: Да. Так и есть.
Инна Силенок: То есть это фактически работа с прошлым, настоящим и будущим, и она умозрительная в большей мере.
Ирина Чеглова: Да, по содержанию и форме она абсолютно умозрительна. Эдакая мозговая игра с переходами из угла в угол, чтобы с разных точек зрения помыслить. А по эффектам – серьезная телесная практика.
Когда я подавала заявку на авторское свидетельство, в числе экспертов была Елена Владимировна Максимова, университетский физиолог, последователь академика Н.А.Бернштейна, автор метода «Со-творение». По ее заключению, в ходе работы в театре архетипов активно работают глубокие мышечные группы, которые в мануальной и телесно ориентированной терапии обычно не затрагиваются.
Инна Силенок: Как интересно! Как это у нас происходит? То есть фактически, что есть архетип, если я правильно понимаю, архетип - это есть некая функция, можем так сказать, это не просто роль, эта функция, это больше чем роль,
Ирина Чеглова: Роль – это набор действий в конкретном контексте. Или персонаж пьесы или фильма. Архетип – это генератор и движок ролей. То, что придает им смысл и движущую силу. Я бы сказала, что архетип - это упаковка целого пласта реальности вокруг определенного смысла. Этот смысл человеческий организм понимает и воспроизводит через состояния и действия. Эти состояния и действия укладываются в рамки ролей.
Архетипы формируют нас как индивидов, оформляют наши сообщества и определяют закономерности развития цивилизации в целом.
Юнг писал, что архетипов столько, сколько типических жизненных коллизий. Следовательно, с помощью этого концепта можно разрабатывать рабочие модели под задачу.
Так, известная модель 12 архетипов Маргарет Марк и Кэрол Пирсон работает на маркетинг и брендинг. И красиво работает при разработке стилей одежды.
Моя модель – работает на осознанное формирование жизненного пути через формирование сложного многофакторного управленческого мышления и.
В моей модели 5 архетипов – это 5 движков судьбы.
Принц – интерес и развитие;
Воин – дисциплина и достижение;
Король – любовь и власть;
Маг – познание и трансценденция;
Шут – приспособление и провокация.
Как архетипы соотносятся с ролями? Вот, например, архетип Мага. Роли –наставник, учитель, провидец, ученый, пророк, алхимик, волшебник и другие. Этот же архетип выявляется в образах Бабы Яги, Мерлина, старика Хоттабыча, и других - то есть в художественных ролях.
Инна Силенок: И получается, что архетип - это функция для осуществления эволюционной задачи каждого человека.
Ирина Чеглова: Исторически было так. Сначала архетипы создали человека и общество, а потом человек – в лице Карла Густава Юнга - их распознал и обозначил в виде концепта, которым мы можем пользоваться.
Жизнь животных жёстко обусловлена инстинктами. Человек, в отличие от них, способен эту обусловленность преодолевать. Переформатировать свою инстинктивную природу. Инструменты этого прописаны в матрице архетипов. Это созидающая воля Короля, провидение Мага, страстный интерес Принца, упорство и дисциплина Воина, будоражащая провокативность и прицельный пофигизм Шута…
Матрица театра архетипов соответствует основным группам инстинктов. Витальные инстинкты – пищевой, экономии сил, самосохранения – расположены на линии Принц – Воин.
Социальные инстинкты – половой, родительский, территориальный, иерархический – на диагонали Воин – Король.
Инстинкты саморазвития (исследовательский, имитационный, игровой, новизны, свободы) – на диагонали Принц-Маг.
Высшие инстинкты (сострадание, познание и трансценденция) – по линии Король – Маг.
Инна Силенок: И тогда получается, что когда мы рассматриваем любой из этих пяти перечисленных Вами архетипов, то проявление того же архетипа Воина, у первобытного человека, у человека в более поздние времена, когда мы имеем дело с тем же Римом, или в средние века может уже даже в начале 20-го века, и архетип воина сейчас, когда идут информационные войны, - это очень разные проявления. И в этом есть определённый эволюционный смысл для всех уровней, о которых Вы сказали.
Ирина Чеглова: Проявления каждого архетипа можно наблюдать на трех уровнях - биологическом, социальном и духовном. Рассмотрим архетип Воина.
Биологический уровень, в общем, остается неизменным. Он включает инстинкты добычи пропитания, защиты и экспансии. И отражает важную особенность человека как биологического вида. Мы и хищники, и травоядные одновременно.
Отсюда двойственность этого архетипа на социальном уровне. Воин и Работник. Хорошей иллюстрации этой двойственности служит скульптура Вучетича «Перекуём мечи на орала», установленная перед зданием ООН. Там видны одновременно и меч, и плуг. Человек одновременно и воин, и работник. С течением времени этот уровень также практически не изменился. Технический прогресс лишь совершенствует орудия труда Работника и оружие Воина. Сейчас мы стоим на острой грани кризиса, когда технический прогресс ряда наций в сочетании с интеллектуально-нравственным регрессом элитных группировок привел человечество на грань самоуничтожения.
Самое интересное происходит на духовном уровне. Где человек сталкивается с фундаментальным противоречием между собственным выживанием и выживанием сообщества. Архетип Воина разрешает это противоречие через преодоление индивидом инстинкта самосохранения. Это происходит по-разному в зависимости от духовной организации общества.
В языческой культуре воин готов героически погибнуть, поскольку истово верит в вечную жизнь в особом небесном чертоге. Вальхалла в германо-скандинавской, Ирий в славянской мифологии. Где много еды, пития и прекрасных женщин. Героическая смерть в бою как порог вечного блаженства в формате физически ощутимых плотских наслаждения.
Христианство же наполняет архетип Воина совершенно новым смыслом.
Через некоторое время мы предложим вашему вниманию вторую часть интервью с Ириной Алексеевной Чегловой.
Интервью взяла Инна Силенок