Капкан

Евгения Ляшко (Широкая)

Сидят как-то за столом мужик с бабой и все их шестеро детей. Ужинают, да разговоры ведут. Вдруг баба говорит:

— Что-то давно мы моего брата не навещали. Петруша, сынок, ты у нас самый старший, съезди завтра дядьку проведай.

— Дело сказываешь, — кивает супруг. — Да только на завтра у меня на сына надежда была на охоту сходить. Уже с мужиками сговорились. Коли удачно всё сложится, я соседей к нам в гости позвал с дичью справиться да обедом угоститься.

Баба вскинулась:

— А почему мне ничего не сказали? Это же мне уже сегодня надо всё для теста приготовить, чтобы с утра хлеб выпекать!

Пётр вставил слово ласковое:

— Мамка, да ты же шустрая, сколько всего, а ты одна поспеваешь. Справишься.

Но мать только больше разгневалась:

— Со свету сжить меня хотите? Думаете, на всё про всё у меня силушки хватит?

Отец гаркнул на Петра:

— Сидел бы молча, чего масла в огонь подливаешь!

Мать подскочила:

— Не тронь Петрушку! Не позволю!

Так они ссорились ещё какое-то время. Дети потихоньку из-за стола ушли да по углам избы попрятались, а потом и вовсе спать легли. Пётр один за всех отдувался, но и он умолк, напоследок спросив:

— Так куда мне завтра?

Ответа не последовало. Родители были заняты спором, и Пётр, по примеру, младших пошёл спать.

На следующий день вручила сыну мать суму с гостинцами и наказала за один день обернуться, в гостях не рассиживаться и к вечеру дома быть, чтоб отцу с добычей помочь. Сел Пётр на коня и поспешил в соседнее село, где дядька жил. Как раз к обеду поспел. За стол его усадили, расспрашивать про житьё-бытьё стали. Приятно у дядьки. Лица приветливые. Никто не хмурится. Не ссорятся по пустякам.

Стало Петру любопытно, как так по-доброму всё обустроено получилось, и он напрямую у дядьки спрашивает:

— Поделитесь секретом, как такую ладную гавань в семейном гнезде устроить, чтоб супруги складно жили, да с детьми у них мир был?

Усмехнулся дядька:

— Поди жениться надумал, большой уж совсем племянничек вымахал, — похлопал он Петра по плечу: — Как не поделиться, поделюсь. Ссоры - это что капкан на медведя. Запрятана ловушка глубоко, никак её не приметить. А коли попался, то острые зубья, больно впиваются, самому и не выбраться. Оттого лучше вражду вовсе не затевать, да полюбовно вопросы решать.

— Что же молчать надо, коли чем недоволен? — усомнился Пётр.

— Зачем молчать? Проговаривать всё обязательно надобно. Камни обид за пазухой носить не следует. Случилось что - с супругой ласково без свидетелей проговорить. Решение само найдётся в беседе вашей.

— И это всё? — изумился Пётр.

— Есть ещё несколько советов. Старшим не перечить. Никогда плохо о родственниках друг друга не отзываться. Родственники они же идут как часть приданого супруги. Хочешь, прими и близко общайся, а коли характерами не сошлись, так лучше вежливо разговоры веди да не сближайся. От этого никому худо не будет.

— И это теперь всё? — потирает руки племянник.

— Какой прыткий! — хохочет дядька. — Слушай дальше. Коли супруга что состряпала не так, не серчай на неё. Она сама на себя в обиде. Приголубь лучше, посмейтесь. Разговоры личные при детях не ведите, а то отпрыски от малолетства, что не так поймут, подобидятся, или по деревне растрезвонят и вам ссору в избу накличут.

— Теперь весь секрет? — подпрыгнул Пётр на лавке.

Качает головой дядька:

— Если родители её али твои вдруг перебранку затеяли, молчи как рыба и уходи, да другим участвовать не позволяй. Они помирятся, а ты неугодным станешь, коли свидетелем будешь их распрей. А это потом и в твои отношения с супругой трещиной ляжет.

Заохал Пётр:

— Сколько же всего надобно!

— Так это я тебе так, по верхам поведал. Ты главное помни: злым словом ответишь, и оно к тебе вернётся. Чтобы мир в доме был, самому стараться надобно и другим домочадцам подсоблять, — отвечает дядька.

Встал племянник, поклон низкий отвесил и с благодарностью заявил:

— Я теперь к вам чаще захаживать буду. Понял, что такую науку с наскока не познать.

— Толковый у меня племяш, оказывается! — похвалил дядька. — Милости просим!

С тех пор Пётр был частым гостем у дяди. Смекнул молодец, что дома ему такому обхождению не научится, ибо, сколько он себя помнил, родители его постоянно как кошка с собакой жили, таких уж не переделать, но себя да малых братьев с сёстрами по дядькиной науке уберечь от размолвок можно.