Сотворить гениальное просто. К тебе приходит идея свыше, и ты ее разворачиваешь. А вот напиши домашку.
Так терзался восьмиклассник Вовка, ученик гимназии для особо одаренных, уныло ковыряя в носу перед ноутбуком. Нужно было написать рассказ на одну из четырёх вечных тем. По Борхесу. «Все пишут, а я не могу. Мне нужен лучший в мире текст. Но ни одна идея не достойна этой факаной домашки».
Вообще-то Вовка был сорванец и прокрастинатор. И думал он по большей части не о том, о чем думают настоящие гимназисты, проходящие дорогое обучение в развивающих спецшколах. Он мечтал о спортшколе и мировых рекордах в боксе. Но отец, хозяин маленького колбасного заводика, тоже имел мечты – о продолжателе своего дела, и в его фантазиях Вовка должен стать кем-то вроде Стива Джобса. Только по колбасе. И папочкины мечты по объективным причинам перевешивали Вовкины.
Но это ладно, Вовка был способный парень и всё ловил на лету, поэтому уроки делал редко, а в секцию по боксу успевал всегда. Но розовые Надины афрокосички болтались перед его носом во сне и наяву, как морковка перед ослом. И он потащился за ней на факультатив по литре, потому что кулачными и прочими пацанскими победами интеллектуалке Наде ничего не докажешь. А доказать хотелось. Ибо Вовка не привык отступать. А Надя была его первая любовь, и любовь основательная. И вот теперь вместе с сердечными на него свалились еще и муки творчества. Ни те, ни эти ему в принципе были несвойственны, от чего было только хуже.
На домашку давалось пять дней. И каждый день он с отчаянием считал количество текстов, уже выложенных в спецраздел на гимназическом портале. Первым выдал Макс, его главный соперник, звезда класса, любимчик преподов и будущий мегаменеджер, - все о нём так и говорили. Второй стала Катька, стервозная зубрилка, строившая Вовке глазки и подлянки, поскольку Катькины глазки его не волновали. Потом остальные, еще пятнадцать участников факультатива. Тексты были разные, от забойных, как у Макса, и педантично-правильных, как у Катьки, до совсем тупых и банальных. Но они были! Все успели, и только Вовка – жалкий аутсайдер! И еще почему-то отставала Надя… Странно для нее - художественно и литературно одаренной.
Вовка продинамил четыре дня из пяти до дедлайна и жестоко страдал. Не то чтобы он не мог написать текст в три тысячи знаков, увлеченность боксом не отменяла сообразительную голову и качественно подвешенный язык. Смешной рассказик – дел на час-другой. Но нет! Ему нужен только шедевр! Такой, чтобы Надя кивком отбросила за плечи розовые косички и посмотрела на него долго и внимательно. А может, даже расплакалась, ну чуточку совсем, от его строк, а он утешит ее при всех. И тут же придумает новый счастливый финал – для неё… Блин, нет! У Вовки не получалось. В голове кувыркались десятки сюжетов, но ни один не тянул на Надино признание. Он страдал.
Сегодня день дедлайна. Идей нет. Он опять отбросил всё, что пришло в голову за ночь. В десятый раз пролистал «Четыре цикла» Борхеса. А также критику на «Четыре цикла» Борхеса. И пару глав «Королевства» Несбе, вот это чувак пишет! Почесал репу. Осталось полдня. Открыл ноутбук. Занес руки над клавиатурой. И замер. Чистый и белый вордовский файл скроил ему издевательскую рожу. Идей нет! Вовка со злостью хлопнул крышкой ноута.
Что там говорили на уроках креативного мышления? Надо искать идеи в том, что тебя вдохновляет. Вдохновляли его боксерская груша и улица. Тренировка была с утра. Остается улица. Он натянул куртку и кроссовки. И вышел в падающий снег.
Вовка выбрался из их элитного частного района и пошел по улицам. Он шагал по свежему снегу, который пока не таял, пялился на летящие сверху белые хлопья, на желтые фонари и гротескные новогодние конструкции, которыми принято теперь украшать город. Гулял долго, промерз в легкой куртке. Идеи не приходили. Он не хотел возвращаться домой, где его ждал тупой чистый лист и очевидный профак. Он проиграл. Не справился. По законам чести надо стреляться или набить чью-то морду. Но бить морду хорошо, когда ты в своем праве – сопернику на ринге, или Максу, например, если споришь, чей текст лучше. А текста у него нет, спорить не о чем. Он хренов лузер.
Вовка совсем загрустил. Наматывая очередной круг по холодным улицам, он представлял себя Улиссом, который прошел все испытания, но в скитаниях вся команда его погибла и сгинула по пути, а корабль занесло в будущее. И теперь он, потерянный во времени и в снегах, блуждает по странному миру, не зная, как вернуться. А его Пенелопа, спрятав афрокосички под бандану, пишет ночами бесконечный рассказ, чтобы глава международного синдиката Максимилиан и толпа прочих мощных селебов от нее отвязалась. К утру она стирает вордовский файл и начинает заново. Ведь если она закончит текст, ей придется встречаться с кем-то из них.
Вовка сжал кулаки. Не бывать тому! Он должен что-то сделать! Но что? Если Вовка не выдаст домашку, это позор! Если он всё же успеет что-то накидать за оставшиеся четыре часа, но не будет лучшим, Надины афрокосички и чудесная улыбка с ямочками достанутся кому-то другому! Тому, кто напишет лучший текст! Или тому, кто самый первый сдал? Или тому, у кого интереснее стиль? Самый забойный сюжет? Как вообще знать, чей текст окажется лучшим? И какой ей понравится?
Улисс был героем, а еще он был хитрым и победил, подумал Вовка. И в тексте ли дело. Нужен подвиг! Сделать то, что ей понравится! Что неожиданно и красиво! Тогда текст будет неважен. Предприимчивый мозг заработал на полную. Папины гены и надежды, похоже, вкладывались в Вовку не напрасно.
По законам жанра, влюблённый Вовка уже давно кружил у Надиного дома. И смешной дурацкий снеговик, долепленный уже коченеющими пальцами, ибо перчатки он, конечно же, забыл дома, через час пялился снизу вверх в ее окно. Снеговик был в Вовкиной шапке и со связкой светящихся шаров в снежных руках. У основания еловыми веточками выложено Ее имя. И неоригинальное, но такое важное признание, которое не одну тысячу лет работает безотказно.
Увлеченный творчеством и напрочь отмороженный Вовка не видел розовых афрокосичек в окне третьего этажа, завешанном новогодними гирляндами. А когда поднял голову вверх, то вздрогнул – его тронули за рукав.
– Привет. Пойдем чай пить. – сказала Надя.
– Это… – он смутился и умолк.
– Я всё видела. Он милый. И мне очень-очень хорошо сейчас… -- она улыбнулась так мягко и снова потянула его за рукав. – Пойдем.
– Мне ещё домашку писать… А, кстати, почему ты не написала?
– Я написала. Я была первая. Но мне хотелось выложить ее одновременно с тобой.
– Я уже не успею.
– Успеешь. Мой ноут вполне рабочий. У тебя еще пара часов.
Вовка отогревался в Надиной комнате в тон афрокосичкам и, прихлебывая травяной чай, строчил текст про Улисса, прокладывающего путь домой из мира будущего. Текст ложился красиво и быстро, как полотно.
Елена Артемьева - кандидат политических наук, политолог, генеративный психотерапевт, коммуникатор, писатель, поэт, сценарист, г. Москва