Вопрос профориентации, правильного выбора профессии, подготовки ребенка к правильному выбору возникает у каждого заботящегося о своем ребенке родителя. Мы проводим с нашими детьми беседы на тему «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?» начиная с определения своего чада в детский сад. Сначала эти беседы носят развивающий и (или) юмористический характер. Все мы помним анекдоты про Вовочку типа:
– Мальчик, Кем ты хочешь стать?
– Космонавтом!
Да и варианты ответов на этот, набивший оскомину, вопрос, раньше – «пожарником», «продавцом мороженного», «клоуном», «балериной», теперь «блогером», «ютубером», «тик-токером» и т.д. слышали практически все родители. Серьезно к этим ответам никто не относился. А вот вопросами, когда нужно начинать серьезно задавать вопрос о будущей профессии своему ребенку, и с какого возраста имеет смысл серьезно прислушиваться к ответам на этот вопрос, – родители задаются, как минимум, с момента, когда ребенок идет в школу, и, как максимум, в период вступления ребенка в подростковый возраст.
Как вообще происходит принятие решения, кем ребенку лучше стать, или точнее, какой профессиональный путь ему лучше выбрать? И кто, все-таки, принимает это решение, – ребенок, его родители, дедушки и бабушки, вся семья в целом? Идеальная ситуация, конечно, когда ребенок делает осознанный выбор профессии, исходя из своих способностей и предпочтений, и родители при этом его поддерживают, разделяя сферы его интересов, и создавая ему условия для качественной подготовки к поступлению в учебное заведение по его будущей специальности (колледж или ВУЗ). Но такие варианты бывают, к сожалению, далеко не всегда, потому что дети не всегда знают, что им выбрать, да и родители, как правило, занимают не лучшую позицию в процессе подготовки профориентационного выбора своего ребенка.
Проблема неправильного выбора возникает в равной степени остро и у отличников и у троечников. Как ни странно, «середнячки», у которых в аттестате присутствуют разные оценки (четверки и пятерки или тройки, четверки и пятерки) реже ошибаются в выборе будущей профессии. Они не так сильно «гнались» за результатом. Они осознавали процесс занятия определенными школьными предметами как нравящийся или не нравящийся, и поэтому могли сделать более осознанный выбор. Парадокс отличной учебы в том, что отличники выбирают совсем не то, что им действительно нужно. Находясь в стрессе от того, что им необходимо очень хорошо знать все предметы, они очень много занимаются, думая при этом о будущей профессии. Или научились качественно создавать видимость знаний, правильно отвечать на вопросы тестов. Бедные старательные дети хорошо понимают, что это далеко не всё равно – где учиться. Они боятся принять не верное решение, осознают всю ответственность сделанного выбора, понимают, что от этого выбора зависит вся их жизнь, что им предстоит долгие годы заниматься тем, что они выберут сейчас, – и боятся ошибиться. Страх сделать ошибку ещё больше усугубляет стресс и увеличивает вероятность неправильного выбора профессии.
Те дети, которые учились плохо (я имею в виду не оценки в аттестате, а реальное положение дел, сам процесс учебы), то есть не сами учились, а под давлением родителей и учителей, – мотивация учёбы у них практически отсутствует. Они рады тому, что школа, наконец, закончилась, и их оставят в покое, но не тут то было. Школа – то закончилась, но ведь теперь должно начаться что-то другое, взрослое. И нужно делать выбор, исходя из наклонностей, знаний, особенностей личности. И приходит понимание, что знаний не достаточно, наклонности не развивались в должной степени, а особенности личности заключаются в том, что появилась привычка действовать, не исходя из возможностей что-то достичь, а исходя из потребности сохранить себя, невзирая на постоянные вторжения взрослых (родителей и учителей) в личное пространство. То есть появилась стойкая привычка защищаться от навязывания чужой точки зрения, чужого мнения и чужих жизненных сценариев всеми доступными способами: у кого – грубостью, у кого бездействием, у кого болезнью, бесконечной игрой в компьютер или еще покруче – наркотиками или алкоголем.
И что же в этой ситуации делать родителям? Продолжать давить и двигать своего ребенка в нужном (с точки зрения родителей) направлении, или оставить в покое, потому что «Всё! Теперь взрослый! Мы ему дали среднее образование, теперь пусть крутится, как хочет, – его жизнь». Оба варианта оптимальными не назовешь, но что же делать? Родители чаще всего выбирают один из этих полярных вариантов. Что они получают в результате?
…Татьяна плакала навзрыд. Она с таким трудом устроили дочку Сашу в самый престижный в городе ВУЗ на один из самых модных факультетов. И когда дошло до первой сессии, девочка сообщила ей, что сессию сдавать не будет, что за всё нужно платить, никто здесь сам не учится, и она тоже не будет. Татьяна сначала отнеслась к словам дочери не серьёзно. Женщине было понятно, что дочь, мягко говоря, преувеличивает, что ситуации, когда никто не учится, быть просто не может. Но Саша заняла жесткую позицию: «Не буду учить и всё». Татьяна попробовала, используя привычную схему их отношений с дочерью, взывать к совести девочки, говорила о том, как ей трудно было устроить девочку в такой «крутой» ВУЗ, да ещё и на бюджет, но разговоры оказались бесполезны, вернее даже вредны. Ситуация только усугубилась. Саша сказала, что ВУЗ не выбирала, что выбор за неё сделала мать, пусть теперь за неё и учится. Татьяну возмутили слова дочери. Женщина пыталась объяснить ей, что бесконечно платить не возможно, что деньги ей достаются очень тяжёлым трудом, что отца у девочки нет, и помогать кроме матери больше некому, а у неё (у матери) уже плохо со здоровьем. Татьяна надеялась воззвать к совести дочери, вызвать у неё чувство вины, и тем самым заставить её учиться. Но вместо ожидаемого эффекта от, прямо скажем, манипулятивного воздействия, мать получила агрессивный выпад дочери: «Ты хочешь, чтобы я жила как ты, – торговала на рынке с двумя высшими образованиями? Я учиться здесь не буду!». После этого скандала с дочерью Татьяна и пришла ко мне. Она не знала, чего именно хочет, но знала точно, что так больше не возможно. Девочка, как говорила Татьяна, «стала совсем не управляемая, общаться отказывается, огрызается, на зачеты не пошла. Ничего бросать в этой ситуации не придется, – отчислят и так», – грустно улыбнулась Татьяна.
Как я уже писала в разделе о конфликтах, очень важно понять, что именно вы чувствуете, когда ваш ребенок конфликтует с вами. А это уже не простая задача, потому что мы привыкли осознавать свои мысли, а не чувства. Во время работы с Татьяной женщине стало понятно, что дочь ей мстит с одной стороны, а с другой стороны, девочка настолько не справляется с ситуацией собственной учебы, не знает что делать, и поэтому не решается вообще делать что-либо, что дочка чувствует себя как загнанный зверь. Когда Татьяне удалось почувствовать, что на самом деле чувствует её дочь, ей самой стало больно и очень страшно. Она ощутила себя маленькой и беззащитной девочкой, которая оказалась в ситуации, где она «самая плохая, конченная», - как дети теперь это состояние называют. Татьяна поняла, что давить дальше бессмысленно, что наказывать – это только усугубить ситуацию, и подумала, что может быть стоит заплатить, как этого требует дочка. Я понимала, что это не выход, но в НЛП мы советов не даем. Важно, чтобы клиент сам нашел верное, только свое уникальное разрешение ситуации, которое подходит только ему. Поэтому я, видя, что Татьяна очень устала, спросила: «Что думаете делать?» – Татьяна ответила: «Предложу дочери заплатить за сессию». Я говорю: «Попробуйте…»
На следующий день Татьяна опять вся в слезах позвонила мне и попросила назначить встречу. Саша уже не хотела вообще оставаться в этом ВУЗе, предложение матери оплатить сессию восприняла как попытку от неё – дочери – откупиться.
В подобных ситуациях, а родители с проблемами отсутствия мотивации учебы ребенка в ВУЗе часто обращаются ко мне и моим коллегам, важно сформировать у родителей понимание, что ребенок сам должен делать выбор. Пусть ошибочный, но сам. И ошибки исправлять сам. Но не в виде наказания: «Ах, ты так? Не хочешь делать то, что я тебе говорю, неблагодарный! Тогда сам мучайся, и меня о помощи не проси!», – а в виде уважительной позиции, о которой я писала уже не раз в своих статьях. Ты – Человек, и не важно, сколько тебе лет, ты в любом случае имеешь право на свои решения, успехи и неудачи, а мое дело, как твоего родителя – тебя любить, уважать и поддерживать. И иногда осторожно давать советы, когда ты меня об этом попросишь.
Как сложно начать доверять в выборе своему ребенку, если он столько раз не оправдывал наши ожидания! Но ведь наши ожидания сформированы исходя из наших критериев! А у него, у нашего ребенка, критерии могут быть другие, не такие как у нас. И сформированы эти другие критерии не без нашего участия. И ведь многое из того, что мы говорим делать нашим детям, мы сами не выполняем, а дети ориентируются не на наши увещевания, как «правильно жить», а на наши поступки, каждодневные действия, привычки. И тема несоответствия того, что мы делаем тому, что мы говорим делать нашим детям, актуализируется и обостряется в подростковом возрасте, и, не разрешившись, переносится в юношество, обостряя конфликт «отцов и детей» до уровня войны.
И все же выход из ситуаций, подобных истории Татьяны и Саши один: предоставить своему ребенку возможность самому выбирать, что ему делать, при этом, поддерживая его, но, говоря о своих чувствах и прося вслух поразмышлять, как события будут развиваться дальше, после того, как ваш ребенок примет новое решение и начнет действовать.
Через неделю мы продолжим разговор о выборе профессии и помощи в этом нашим детям.
Инна Силенок - главный редактор, психолог, президент МОО РПП, член Союза писателей России, психотерапевт Европейского и Всемирного реестров, Мастер-тренер НЛП, эриксонианский гипнотерапевт, г. Краснодар
