После обеда, в последний день старого года, наконец-то было решено постелить подаренный родителями ковёр, что лежал с осени свёрнутым и неприкаянным в голой прихожей.
Ваня. подвижный неугомонный ребёнок, старательно пыхтел и кряхтел, как мама, стаскивая шелестящий целлофан с тяжёлого рулона. Серая кошка, Пушинка, тоже помогала. Она нюхала, толкала его лбом и тёрлась то о ноги мальчика, то о вязаные тапочки хозяйки, которая отпихивала её, как надоедливую муху.
Когда ковёр развернулся и улёгся на пол, мама с облегчением удовлетворённо вздохнула и устроилась на диване, любуясь яркими бордовыми цветами, разбросанными по нежно-бежевому полю. Ваня стал в середину букета из роз и, смеясь, завертелся на нём юлой.
Остаться в стороне Пушинка просто не могла. Изогнув спину, она прыгнула и точно приземлилась рядом с Ваней. Потрогав осторожно лапой незнакомый цветок, растянулась на мягком поле, зорко следя за вертящимся мальчиком, потом повернулась и, изгибаясь, почесалась спиной о лепесток. Шерсть сразу же клочьями полетела в разные стороны.
От негодования лицо женщины надулось, напряглось, руки схватили диванную подушку и швырнули её на ковёр.
- Брысь! Брысь! Дрянь такая! – истошно закричала женщина, бросаясь к кошке, с искажённым от негодования лицом.
Ваня остановился, с интересом наблюдая сцену. Подушка приземлилась рядом с ним. Кошка, мгновенно свернувшись, отскочила и метнулась в спасательный решетчатый ящик под детской кроваткой. Сквозь окно решётки проскочила голова с обвислыми ушами, а длинный живот протянулся, задержался. Этого времени было достаточно, чтобы разъярённая дама успела схватить животное за спину. Но рука соскользнула и зацепилась за хвост. Кошка истошно мяукнула, рука дернулась, разжалась, и хвост исчез.
Опустившись на колени, согнувшись в три погибели, женщина шарила по тёмному ящику в поисках жертвы.
-Ах ты, гадина такая! – ругалась мама, - всё равно достану! Я тебе покажу!
- Ура! – закричал Ваня восторженно, захлопал в ладоши и громко заливисто засмеялся, - ура! Мы победили!
А рассерженная женщина, ничего не слыша, склонилась над кроватью и рыскала в темноте, пытаясь дотянуться до кошки. Не получалось. Она злорадно, угрожающе что-то шипела, кошка жалобно мяукала, Ваня громко. победоносно стучал деревянным мечом по рыцарскому щиту, надетому на руку, заливисто смеялся и прыгал вокруг. Поднялся такой шум, гам, что женщина, словно очнувшись, вынула руку, удивлённо посмотрела на клочки шерсти.
- Фу, какая гадость! Ну, я тебе покажу, вылези только.
- Сиди, сиди там! – заливался Ваня, корчил рожицы и прыгал, изображая обезьянку.
- Да, прекрати, Иван! – крикнула расстроенная женщина на сына, собирая с ковра клочки шерсти. - Надо же, опять грязь! Ну, я тебе…
Кошка в это время вылезла из ящика и мелькнула тенью за спиной хозяйки.
- Ура! – опять закричал всё видящий Ваня, - мама, она ушла, она свободна. Ура!
- Да не кричи ты так, – напустилась на сына, - лучше закрой дверь, и не пускай её на ковёр!
Огорчённая, она вошла в ванную и долго с ожесточение смывала серые шерстинки с пальцев. Вода лилась, а она, невесело усмехнувшись, подумала, что проиграла и это сражение. Садика нет, работы нет, денег тоже нет. Зато подарок свекрови растёт, резвится и линяет. Никакой жизни! Шерсть клоками по всей квартире летает. Да разве дело только шерсти! Забыла, когда высыпалась! Встречает каждый рассвет, потому что это дикое животное в пять часов утра несётся сломя голову в туалет, и так интенсивно загребает наполнитель, так тарахтит и бьёт лапами лоток, будто во всех квартирах одновременно сливается вода в унитазах. Потом не уснуть.
А кровать! Ведь эта тварь, как человек, любит спать под её одеялом. Просыпаешься, а ноги в серой кошачьей шерсти. Ну, кому понравится?!
Придётся последние деньги, отложенные на подарок сыну, истратить на парикмахера для кошки. И смех, и грех.
Звонок прервал невесёлые мысли. Женщина быстро сняла трубку и с надеждой прислонила к уху. Три собеседования прошла. Может… Нет, соседка напоминает: принесли квитанции на оплату квартиры.
Да, надо заплатить, чтобы в новом году долгов не было. Значит, опять придётся париться весь апрель в зимней куртке. Она легла на диван, свернувшись калачиком. Мягкий яркий ковёр не радовал. Старый год заканчивался, а перспектив никаких. Обидно. Она старалась. Случайные подработки помогали кое-как держаться на плаву. Хотелось бы постоянной работы.
Ванечка шумно скакал на лошадке, тарахтел стульями в кухне, догоняя Пушинку, а когда она забилась под одеяло, попрыгал с ней на кровати. Но всё было не то, не так весело, как с мамой. Он вынул спрятавшегося друга, подошёл на цыпочках к двери, приоткрыл её чуть-чуть и, хитро поглядывая на лежащую маму, просунул кошку в щёлку на ковёр и замер в ожидании.
Звенящая тишина была настолько необычной, что женщина открыла глаза: на новом чистом ковре как ни в чём не бывало лежала Пушинка и спокойно облизывала придавленную лошадкой лапу.
Волна безысходности, беспомощности была такой высокой, так неожиданно накатила, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она несколько секунд ловила ртом воздух, наконец, выдохнула, опустилась на ковёр рядом с Пушинкой - и заплакала.
Ваня никак не ожидал такого поворота в игре, испугался, подбежал к маме, обнял за шею, и, гладя по волосам и трясущимся плечам, приговаривал:
- Не плачь, я тебя сейчас полюблю. Дед Мороз придет, а ты зарёванная. Не плачь! Ты же хочешь подарок?
Раздался опять телефонный звонок.
- Ну, всё, отвечай, – обнимая и целуя маму, приговаривал ласково Ваня, - я тебя уже полюбил.
Женщина поцеловала сына, вытерла слёзы, ещё раз всхлипнула и услышала незнакомый приятный голос:
- Анна Сергеевна?
Она кивнула и, охрипнув от волнения и переживаний, глухо произнесла:
– Да.
– Вы прошли собеседование. После новогодних праздников ждём вас в офисе.
SDG
Эльвира Сапфирова, г. Краснодар