Человечество приобрело значительный опыт в переживании состояния, которое мы определяем, как страдание, можно даже говорить о наличии особой культуры страдания. Отдельными авторами страдание рассматривается как культурный архетип русского народа. Истоки этого архетипа соотносятся с идеей богоизбранного народа, страдающего за свою веру. «Москва Третий Рим» – это последнее христианское духовное царство.
Русское страдание неоднозначно. Если для европейца эмоции носят чаще строго полярный характер, то для русской души все с точностью наоборот. В восточной православной традиции отсутствует эмоциональная однозначность, и во всяком радостном присутствует частица скорбного. Отсюда восприятие даже наиболее светлых, радостных событий и праздников (Пасха, Новый Год, День Рождения) с привкусом грусти и легкой меланхолии. Федор Михайлович Достоевский много внимания уделял теме страдания простого человека, он отмечает: «Страданием своим русский народ как бы наслаждается». Для современного человека точнее было бы сказать: «Я люблю свое страдание, тот облик, который я принимаю, когда страдаю, я становлюсь более видимым для других».
Другим интересным феноменом русской культуры являются частушки-страдания. Они были неотъемлемым элементом праздников и девичьих посиделок. Частушки-страдания передавали двойственность чувств, раскрывали тайные желания и снижали уровень страсти и влюбленности. «Говорят любовь невредна – Очень даже вредная: Посмотрите на меня, какая стала бледная»; «Ох, это что-же за страданья, три недели нет свиданья». Частушки-страдания становятся игровым, театральным способом рассказать другим о своих переживаниях, и при этом не погружать их в сильные эмоции. Это одобряемый, социально принятый способ разделить с другими свои печали, тревоги и волнения.
Для человека всегда было важно понять в чём смысл страдания, зачем оно дано людям, какой опыт несёт. В христианской традиции страдание осмыслено в трех аспектах его понимания:
1. Страдание как наказание за неправедную жизнь, греховное поведение;
2. Страдание как подготовка и испытание к будущему бытию;
3. Страдание как новый опыт и путь к духовному перерождению.
Именно к этим трем формам апеллирует наше мышление, когда в нашу жизнь приходит страдание. Понимание страдания как блага, несущего человеку мистический опыт общения с богом, с чем-то возвышенным, значимым, с тем, что позволяет делать нашу жизнь обогащённой духовно, более глубокой. Что делать человеку если в его картине мира нет такого мощного ресурса, такой опоры как божественное начало?
Экзистенциальные психологи предлагают обратиться к анализу собственных переживаний и рефлексии себя. Важный вопрос на этом пути, это: что вызывает мои страдания, мои неприятные ощущения? Те невзгоды и трудности, с которыми я сталкиваюсь, или страх того, с чем мне ещё предстоит столкнуться? Если человек осознанно идет на выполнение каких-либо действий, причиняющих ему неприятные ощущения, здесь не будет обнаружено страдание, потому что в этом для него есть его личностный смысл. «Свобода выбора, добровольность лишает страдания его «жала», указывал Альфрид Лэнгле. Он приводит в пример миф о Сизифе, который с большим трудом каждый день катил на высокую гору огромный камень, и каждый раз, когда он достигал вершины, камень скатывался обратно вниз. Этот миф показывает нам те виды деятельности, которые мы выполняем в нашей жизни, повседневно и монотонно, которые не являются знаковыми, видимыми и имеют значение только для нас. Как часто мы жертвуем личным временем выполняя профессиональные обязанности, забывая об отдыхе и сне, и не страдаем от этого, потому что гордимся сделанной работой. Как только этот личный смысл утрачивается, работа превращается в нашем восприятии в немыслимую каторгу, и каждое действие наполняется страданием. Неприятные ощущения и переживания сами по себе страданием не являются, только когда они заряжены деструктивным, разрушительным импульсом они обретают облик мучительных терзаний.
А. Лэнгле подчеркивает в своем исследовании, что страдание возникает в нашей жизни в тот момент, когда подвержены угрозе или разрушаются важнейшие бытийные основания (или экзистенции). Нарушается одна из основных систем отношений человеческого бытия. Таких систем отношений исследователь выделяет четыре:
1. Отношения с миром и его условиями;
2. Отношения с жизнью и ее силой;
3. Отношения с Person – Персоной (как со своей, так и другого человека);
4. Отношение с будущим и большим контекстом, в котором мы находимся.
Посмотрим, как выглядит разрушение отношений с каждой из этих сфер в повседневной реальности.
Отношения с миром. Человек сталкивается с трудностями и невзгодами, болеет, меняется его облик, социальный или финансовый статус, т.е. происходит разрушения старых привычных связей с миром в прежнем облике. Если я принимаю изменения в своем здоровье, социальном положении и материальном уровне, я готов выстраивать новые отношения с миром. Если мне страшно, стыдно за те изменения, которые со мной произошли, я не готов принимать нового себя, меня ждёт путь, наполненный страданиями, грусть и тоска об утраченном образе и нежелание выстраивать новые отношения с миром.
Отношения с жизнью. Симптомом разрушения отношений второго уровня является неспособность получать удовольствие от жизни, ощущение рутины и тяжести жизни. Возрастает чувство вины, тревоги, ничего не радует, не могу жить в таких условиях, сюда же относятся все признаки начинающейся депрессии. Здесь утрачен контакт со своей способностью быть свободным и счастливым, контакт со своим «внутренним ребенком».
Отношения с Person. Третий уровень отношений отношения с самим собой, наиболее сложный и требует от личности наличия рефлексивных способностей. Многие люди в нашей реальности, не имеют контакта со своим внутренним «Я» в силу разных обстоятельств. Встречаясь со сложными жизненными ситуациями, человек теряет устойчивость, потому что не умеет осознано слышать себя, свои потребности и желания, его накрывают негативные эмоции, с которыми он не может справляться. «Не чувствую себя, свое тело как живое, живу с чувством отчуждения от себя». Другие люди также не имеют значимости и ценности в его жизни, поэтому его основная стратегия - уход в одиночество. Не зная себя таким, какой он есть на самом деле, сложно показывать себя другим настоящего, страх негативной оценки, порицания, всепоглощающего чувства стыда. Лэнгле указывает, что этот тип страдания из-за потери самого себя связан с истерическими нарушениями, человек не может в данных условиях реализовывать потребность «Мочь-Быть –самим собой».
Отношения с будущим и большим контекстом. Нарушение отношений этого типа как бы вбирает в себя все предыдущие, когда человек не видит перспективы дальнейшего бытия, ему не на что опереться, жизнь утрачивает смысл. Вопрос о смысле возникает очень часто именно тогда, когда человек не видит для себя будущее, цели и смысла существования. Все это может приводить к суицидальным мыслям или желанию выйти из реальности в алкоголь, наркотики или воображаемый мир, где всё чудесно. Понимание страдания как разрушения связей с миром, с жизнью, самим собой и другим приводит к фатальному отказу от выстраивания отношений со своим будущим. А. Лэнгле предлагает человеку занять позицию наблюдателя. Поисследовать само страдание. Исследуя ситуацию и обстоятельства, мы можем увидеть смыслы в том, что совершается в нашей жизни. Смысл страдания для человека состоит в том, чтобы научиться выстраивать с ним отношения не бежать от него. Это дает возможность использовать страдание как линзу для поиска смысла в более широком контексте человеческого бытия. Это подтверждает высказывание, принадлежащее В. Франклу: «Если есть зачем, можно выдержать любое как».
Елена Казанцева - психолог, НЛП-практик, преподаватель психологии, г. Таганрог
