Продолжим разговор о детских травмах и защитных масках в классификации Лиз Бурбо и их лингвистических проявлениях. Начало читайте https://psygazeta.ru/rubriki/krizisnaya-psikhologiya-i-psikhoterapiya/5000-detskie-travmy-i-zashchitnye-maski-po-liz-burbo-i-ikh-lingvisticheskie-proyavlenie.html и https://psygazeta.ru/rubriki/krizisnaya-psikhologiya-i-psikhoterapiya/5085-detskie-travmy-i-zashchitnye-maski-po-liz-burbo-i-ikh-lingvisticheskie-proyavlenie-chast-2.html
Мы рассмотрели травму отвергнутости и защитную маску беглеца, травму покинутости и маску зависимого, травму униженного и маску мазохиста. Сегодня мы познакомимся с травмой предательства и маской контролера.
Маска контролера, выбранная для того, чтобы справиться с травмой предательства, возникает у ребенка в возрасте от двух до четырех лет в ответ на то, что родитель противоположного пола не выполняет данные ему обещания. Появление этой травмы связано с неразрешенным эдиповым комплексом в раннем возрасте. Мальчик пытается «соблазнить» маму, девочка – папу, - и безуспешно. Мама «предает» мальчика – находит более важные дела или людей, папа «предает» девочку, обещает что-то сделать и не выполняет, принимает сторону мамы в конфликте между мамой и девочкой, уходит с друзьями и не берет девочку с собой. Ребенок стремится заслужить любовь и расположение родителя противоположного пола.
Согласно Лиз Бурбо, «Если у мужчины широкие красивые плечи, большие бицепсы, грудь выпячена, и он носит тесную тенниску, подчеркивающую его мускулатуру, значит, у него очень серьезная травма предательства. У контролирующей женщины эта сила сосредоточена в области бедер, ягодиц и живота. Форма бедер типа «галифе» свидетельствует о травме предательства у женщины. Нижняя часть тела у женщин обычно шире, объемистее, чем плечи. Если тело напоминает по форме грушу, то чем отчетливее выражена утолщенная часть груши, тем серьезнее травма предательства… Нередко их вес несколько превышает норму, но нельзя сказать, что они толстые; скорее, их относят к сильным личностям. Они не выглядят толстыми со спины; однако при взгляде спереди можно отметить излишне округлый живот. Это их способ заявить о своей силе; их живот говорит; «Я способен». В странах Востока это ценится как сила Хара».
Люди с травмой предательства не просто стремятся постоянно контролировать людей вокруг себя и все в своей жизни, они стремятся быть сильными и ответственными. Они стараются любой ценой выполнить обещания. Если не удается, то лгут, чтобы оправдаться и быстро забывают о своем нарушении обязательств, чтобы скрыть от самого себя свое «предательство». Такие люди активно утверждают то, во что верят и требуют от других верования в свои постулаты. Это люди быстрые, разносторонние, одаренные, их раздражает медлительность в других людях. Они должны всегда выигрывать. Если не получается выиграть, они пытаются изменить правила игры. Высокая работоспособность, не терпит безделья сам и не выносит, когда бездельничают другие, «все видит, все слышит», все замечает, и при этом не выносит, когда контролируют его: «Ты мне что, не доверяешь?!». Постоянно доказывают окружающим свои силу и смелость. Не выносят лжи, лицемерия и плутовства, они не прощают ложь. Люди с травмой предательства плохо переносят, когда чего-то не знают, поэтому постоянно учатся и пополняют знания в разных областях. Больше всего ценят в людях верность и преданность.
Самый сильный страх у контролирующего – это любой распад: развод в семье, развал фирмы или проекта. Когда ему приходится от чего-то или кого-то отделиться, он ощущает, что его «режут по живому». Я не раз замечала, что при работе с травмой клиент с детской травмой предательства говорит фразы: «у меня как будто руку отрезали», «все рушится», «развал», «я так и знал, что это будет», «катастрофа», «я сделал все, что смог». Второй сильный страх, который отмечает Лиз Бурбо у людей с маской контролирующего, это отречение: «В его представлении, если от него отреклись, значит, его предали. С другой стороны, он не замечает, как часто сам отрекается от других, вычеркивая их из своей жизни. Например, он не любит давать шанс тому, кто каким-то образом потерял его доверие. Чаще всего он не станет с ним даже разговаривать».
Лиз Бурбо отмечает, что у контролирующих людей часто возникает агорафобия, вызванная страхом безумия. Людей с травмой предательства беспокоят суставы, особенно колени, проблемы с пищеварением, особенно с печенью и желудком, кровотечения, диарея. Если контроль ситуации для таких людей совсем невозможен, и они ощущают полную беспомощность, их может разбить паралич. У них часто может быть ротовой герпес. У детей может возникать спазмофилия.
Пищевое поведение людей с травмой предательства характеризуется прекрасным аппетитом, «контролер» любит соль и специи, гурман. Если много дел, может долго не есть, но потом съест много вкусной пищи, может переесть.
Через неделю мы рассмотрим травму несправедливости и защитную маску ригидности.
Инна Силенок - главный редактор, психолог, президент МОО РПП, член Союза писателей России, психотерапевт Европейского и Всемирного реестров, Мастер-тренер НЛП, эриксонианский гипнотерапевт, г. Краснодар.