Уважаемые читатели! 7 января Анатолий Андреевич Приходченко отметил свой юбилей 80 лет! Редакция газеты «Золотая лестница» желает юбиляру крепкого здоровья, счастья, гармонии, активного долголетия, новых научных открытий, развития экологической психологии, продвижения всех его проектов, поддержки единомышленников, новых публикаций, интересных встреч!
И сегодня мы представляем вашему вниманию четвертую часть интервью с доктором медицинских наук, профессором, академиком Российской Академии естествознания, автором 5 книг и более 100 научных публикаций - Анатолием Андреевичем Приходченко.
Инна Силенок: Анатолий Андреевич, мы с Вами говорили о влиянии информационных технологий на психику.
Анатолий Приходченко: Да, но методы оценки влияния технологических факторов, скажем того же электромагнитного излучения, на психику человека слабо разработаны. Зачастую они просто неграмотные. Подбираются к решению этого вопроса, хотят создать для этого приборный парк. Но это важно, так как волновое воздействие может вызывать дисбаланс в системе жизнеобеспечения человека. И актуальность этого вопроса нарастает в связи с разработкой психофизических методик, направленных против человека. Под воздействием электромагнитного поля изменяется частота волновой, естественной генерации нервными клетками. Возникает эффект частотно кодируемого влияния.
У любого электромагнитного поля есть информационный компонент. При воздействии на человека, на мембранах клеток возникает магнито-электро-торсионный эффект. Идет преобразование энергии электромагнитного излучения не в оптических диапазонах, а на радио частотных диапазонах от сверх длинных волн до гига герц. То есть мембрана клетки преобразует не в свою пользу это электромагнитное излучение. И получается, это мембрана клеток, насыщенная жирами и углеводами - кипит. Я это вижу, когда исследую кровь людей, которые работают с такой аппаратурой, которая генерирует разного рода волны. В лабораториях, где работают с лазерами, ручки дверные нагреваются. Но страдают не только оболочки клеток. Изменяется геометрия полей ДНК. В том числе и клеток центральной нервной системы. Так как же психика не будет страдать?
И эндокринная система страдает. Страдает эпифиз - магниточувствительный орган. Эпифиз связан с космическими электромагнитными излучениями через продукцию мелатонина. А если человек использует часто микроволновую печь, то у него будет страдать эпифиз и синтез мелатонина. Сначала это выглядит как нарушение сна, а потом возникает депрессия и у психолога появляется пациент с разнообразной клиникой. Но не всякий психолог ищет причину болезни в современных техногенных воздействиях. А их количество нарастает.
Профессор Колпаков в Харькове волны открыл, скорость этих волн на 12 порядков больше, чем скорость света. Обнаружены в кристаллической решетке веществ и названы поляризационными или П-волнами. Энергия П-волн минимальна, но скорость такая, что они проникают через все преграды. Они участвуют в метаболизме клетки, в конструкции ДНК, в процессе её деления, в самом воспроизводстве жизни. А теперь представьте жизнь человека под линией электропередач. Жизнь под угрозой возникновения радиоволновой болезни, шизофрении или раковой патологии. Современная цивилизация заложила разрушительные факторы в сам фундамент живого мироздания.
Мы уже кое-что знаем,, но ещё больше не знаем. Но дальнейшее изучение энергоинформационного пространства с точки зрения квантовой психологии уже даёт нам возможность объяснять природу телепатии, ясновидения, предсказаний.
Инна Силенок: Как получается, что одинаково действуют, может быть не совсем одинаково, но похожим образом, электромагнитное излучение и коронавирусная инфекция на клетку, - как это происходит?
Анатолий Приходченко: Связать то можно, но иногда это выглядит как-то искусственно. Но в данном случае вопрос поставлен достаточно корректно.
Дело в том, что вирус вторгается в клетку хозяйскую, проникает в ДНК клетки, встраивает свой геном или куски своего генома в ДНК клетки и начинает жить, размножаться и чувствовать себя совершенно уверенно. Как уже часть хозяйского организма со своим геном, со своей волной, со своими наборами каких-то функций, в том числе, дискриминирующих клетку, заставляющих ее работать неправильно, с синтезом тех ферментов, которые выгодны вирусу. А эти ферменты вызывают деструкцию клетки и соседних клеток, из них вываливаются все эти нейромедиаторы и дают цитокиновый шторм. То есть здесь генетика и волновая физика связаны между собой неизбежно. У ДНК есть свое электромагнитное поле, у вируса тоже и эти поля, по крайней мере, несовместима с полем хозяина. Кто передавит? Если поле хозяина или иммунные защитные системы клетки, значит вирус будет побежден, и он будет работать по законам хозяйской клетки. Или вирус, внедрившийся в геном хозяйской клетки, изменит её геном, затрагивая ни один ген, а десятки, даже тысячи генов. В результате этой борьбы чаще всего возникает баланс. Вирус как внутриклеточный паразит живёт в теле человека и даже может приносить ему пользу.
Инна Силенок: А тогда пытаются лечить препаратами. А почему не какими-то специальными облучениями? Я такой детский вопрос, наверное, задам. Чтобы уничтожить вирус? Или его нельзя уничтожать, с ним надо тоже договариваться?
Анатолий Приходченко: Мы сейчас пишем монографию по туберкулезу, там предусмотрена глава о преодолении лекарственной резистентности туберкулёзной палочки. И боюсь, что мы не сможем одолеть палочку лекарствами. Слишком умная бактерия, имеет механизмы защиты на любое воздействие, включая лекарственную атаку. Думаю, надо договариваться с нашим микробиомом, а не травить его химиопрепаратами.
Инна Силенок: Когда ещё не было антибиотиков, туберкулезная палочка гибла в воздухе в Крыму, потому что там уникальные растения, солнце и так далее.
Анатолий Приходченко: Теперь же множественная лекарственная устойчивость ко всем препаратам. Это настолько серьезный вопрос, что он включился в вопрос о национальной безопасности в Соединенных Штатах Америки. Это серьёзный вопрос из области экологической безопасности человека. Но закона об экологическом благополучии человека нет в России.
Инна Силенок: А в других странах есть?
Анатолий Приходченко: В других странах что-то есть подобное. По крайней мере, в Европе экологические нормативы постоянно совершенствуются.
Инна Силенок: То есть получается, что нормативы всё-таки есть?
Анатолий Приходченко: Да, они есть. Но, например, в Украине - посмотрите что подписывает премьер министр. Какие огромные объёмы выбросов и сбросов? Я за голову схватился: всё подписано, всё разрешено. Работайте и давайте прибыль. Законы есть, с канадцами разработаны все эти законы, лучшие законы в мире. Ни один закон не работает.
Инна Силенок: Как можно проконтролировать соблюдение этих законов?
Анатолий Приходченко: Элементарно, поставили приборчик и уловили, что это микроволновка превышает по своим показателям допустимые нормативы. А вот эта микроволновка соответствует паспорту более или менее. То есть всё можно проконтролировать, в принципе.
Инна Силенок: То есть те органы, которые должны стандартизировать качество, они не выполняют свои обязанности. Те органы, которые должны это проконтролировать.
Анатолий Приходченко: Они есть, - которые должны и обязаны это контролировать. Но, когда выгодно это бизнесу, то этот бизнес решает свои вопросы с этим органом.
Инна Силенок: Ну понятно. То есть это опять тема коррупции.
Анатолий Приходченко: Да, конечно.
Инна Силенок: Это опять вопрос в том, что люди так относятся, то есть опять тема воспитания, формирования такого мышления, при котором хотя бы в таких вопросах коррупция прекратится.
Анатолий Приходченко: Это вопросы экологической психологии, формирования экологического сознания, экологической культуры, экологического образования и так далее.
Инна Силенок: Далее, это вопрос этики.
Анатолий Приходченко: И биосферной этики, нравственности, новой морали с учётом экологических приоритетов. Надо формировать новые человеческие качества, это очень сложно и трудно - менять психологию человека.
Инна Силенок: А каким образом мы можем воспитать экологическую этику у населения? То есть, какой именно должна быть система мер? Нам нужна системная работа. Просто воспитать людей с детского сада начиная - этого же мало. То есть должны быть фильмы, должны быть книги. Это должен быть интернет контент. Это должны быть акции яркие, заметные, чтобы молодежь на это реагировала. Это должно быть встроено в рекламу, это же очень большой объем работы надо проводить. И это должно быть принято и должно быть сделано обязательно только таким образом, и то уйдет лет 50 на то, чтобы воспитать, меньше не получится.
Анатолий Приходченко: Может быть и больше. А может быть и меньше, смотря как взяться за дело. Но надо поменять отношение к экологии, как к науке. Сегодня в России сформировалась профанация экологии как науки. Кому-то выгодно профанировать нас. Кому-то выгодно, чтобы мы были безграмотные в экологическом отношении. И тогда – «миллионы жертв без единого выстрела». Не надо никакой войны, оставьте всё как есть. Мы сами деградируем потихонечку, нас потом возьмите голыми руками. Вот что такое экология. Европейская экологическая культура очень резко отличается от нашей.
Инна Силенок: Очень непростая тема.
Анатолий Приходченко: Да, это непростая тема, причем, очень много сторонников того, что стратегии устойчивого развития нам не нужна. Как сказал один академик РАН (!!!), Сибири не нужны экологические проекты. Более того – он вообще против экологических проектов в России. С его точки зрения экология тормозит развитие бизнеса и тормозит развитие экономики государства. Экономика должна расти и расти. Так утверждают экономисты. Это безграмотный подход к делу, нам нужно развиваться, а не расти. Потому что, если экономика вырастет до необъятных размеров, то она взорвет экологическую систему, которая кормит экономику. Вот какая философия должна быть заложена в новое экологическое образование.
Инна Силенок: Это не просто.
Анатолий Приходченко: А вот это сложно действительно.
Инна Силенок: С одной стороны философские принципы, с другой стороны, они требуют подчинения как при военном режиме, иначе ничего не сработает.
Анатолий Приходченко: Может быть, да. Носителей фундаментального экологического знания почти нет у нас в России. Я знаю таких людей, которых можно по пальцам перечислить, а все остальные всё профанируют. То есть, Вы говорите, есть экологический лицей в Новороссийске. Я не знаю значимых институтов стратегии устойчивого развития в России. То есть система экологического образования грубо страдает в России. То есть кому-то выгодна экологическая стерильность общества.
Инна Силенок: Раньше в Новороссийске был экологический факультет, Кубанского политехнического университета. То есть вообще было единственное высшее учебное заведение, не считая морской тогда академии на тот момент, она потом стала университетом.
Анатолий Приходченко: Например, академгородок в Новосибирске, мощный научный центр, мирового уровня. Но в университете нет кафедры экологической экономики, там нет кафедры стратегии устойчивого развития. Вот в Тамбове есть, и губернатор известен всему миру. А в Новосибирске нет. Есть в институте Экономики сейчас кафедра экологической безопасности, но она слабенькая.
Инна Силенок: Когда нет человека, который взялся бы и пробил этот вопрос, решил в Москве. В этом проблема.
Анатолий Приходченко: Начать надо с какой-то школы, чтобы там класс был экологической направленности, либо лицей экологический. Я не знаю таких Институтов Экологии, где преподавалась бы экологическая экономика, где бы изучались проблемы экологической безопасности, вопросы экологического терроризма и т.д. Потому что специалистов нет у нас, кафедр таких, которые бы готовили экологов настоящих. Готовят экологов физики, химики, биотехнологи и так далее. Мало специалистов в этой области. Их нигде не готовят как специалистов-экологов. Я готовил их на кафедре экологии в университете, где читал 12 дисциплин по экологии, включая экологическое предпринимательство, международные эколого-экономические отношения и так далее. То есть мне дали зеленый свет, хотя потом прикрыли, потому что, вероятно, крамольные вещи прозвучали.
Инна Силенок: Людей же пугать нельзя, то есть сейчас создать вокруг этого ажиотаж, - это же не приведёт ни к чему. Тут по-другому действовать надо.
Анатолий Приходченко: Возможно, но пора действовать! И тут дело времени, конечно, рано или поздно проснутся, сейчас уже начали говорить о том, что Дальнему Востоку надо помогать, развивать сибирский комплекс. И уже экологические приоритеты набирают обороты. Но фундаментальности экологической под этим нет. Нет теории, философии, а практические вещи все. Мусор давайте сейчас будем сортировать. А что такое глобальный рециклинг отходов? Что такое экологическая экономика? Что такое новая общественно-политическая формация, которая называется эколого-социальная рыночная экономика? Вот эти фундаментальные дисциплины в России пока вне моды.
Инна Силенок: А заводов по переработке мусора много по стране?
Анатолий Приходченко: Таких заводов раз-два и всё. Мусоросжигающих много.
Инна Силенок: Мусоросжигающих да, но его же еще и перерабатывать можно соответствующим образом.
Анатолий Приходченко: Конечно надо! Например, у нас в Новосибирске был экологический форум, я принял участие. В принципе ребята хорошие, добросовестные. Они ратуют за экологию, но они непрофессионально многое делают. Они дали мётла детям в руки, и они с метлами этими демонстрируют экологию как науку. Это к чему приучают школьников? Мусорщиками быть. То есть идеология подготовки кадров страдает. Нет фундамента. Как открываешь книгу «Экология» Н.Ф.Реймерса, и там принципы, гипотезы, теоремы, аксиомы, законы, положения и так далее - 250 штук. Это не каждому академику, профессору дано познать. Но этот профессор открыл кафедру «физики и экологии», или «биотехнологии и экологии» и сидит раздувает щеки, собирает экологические олимпиады. Но он говорит с высокой трибуны такие слова: «Экология плохая». Вот такой уровень подготовки нашихзавкафедррами. Уже Баженов в программе «Так устроен мир» возмутился: «Экология – это наука. Как она может быть плохой?». Плохая у нас гигиена окружающей среды.
Инна Силенок: Но у нас в крае есть предприятия бюджетные, которые занимаются вопросами экологии. У Единой России есть экологические партийные проекты. Я знакома с людьми, которые этим всем ведают.
Анатолий Приходченко: Я понимаю Вас. Это экологический мрак какой-то, - понимаете. Я слушаю наших зелёных. Ему нужен закон о запахах. Чего ты сидишь здесь? Ты открыл какой-нибудь экологический лицей, школу? Создал организацию образовательную по подготовке кадров по экологии? Нет, ему нужен закон о запахах.
Инна Силенок: Нет, здесь ходят в обычные школы, уроки экологические проводят. И мобилизовали там деток собирать макулатуру.
Анатолий Приходченко: Вот на таком макулатурном уровне и идет экологическое образование школьников.
Инна Силенок: Никакой речи об излучениях электромагнитных вообще не идёт здесь.
Анатолий Приходченко: На уровне сортировки мусора пока. У меня на Украине гости были из Германии, из фирмы Ресман. Так у них 20 филиалов по разным странам мира. Живут припеваючи. У них технологии мощные, современные по переработке мусора. Вот смотрите, ракетный старт подводный США сделали. Чтобы ракеты не портились под водой, они собирали бутылки из битого стекла, делали ткань, которая пошла на изготовление ракет. Стратегическое сырье – мусор. То есть, это глобальный рециклинг отходов. Нет такого слова «отходы», есть слово «вторичный ресурс», он дороже стоит, чем первичный. Я на этом разработал систему утилизации радиоактивных отходов в Украине. Обсудил на конференции с канадцами и говорю, что нечего добывать из-под земли уран, когда всё лежит в оврагах. Промышленная добыча урана из радиоактивных хранилищ. Что вы там копаете под землю, когда всё на поверхности? То есть понимаете - если вскрыть этот глобальный рециклинг отходов как прикладную науку к экологии, то можно зарабатывать бешеные деньги. Для этого надо систему управления поменять, внедрит стандарты, которые работают за рубежом. Они рекомендательные, но они приносят прибыль. На основе этих отходов можно зарабатывать большие деньги, а наш бизнес боится слова «экология».
Я как-то предложил бывшему мэру г. Днепродзержинска в Украине, пойти к главному инженеру, директору нашего металлургического комбината и предложить ему внедрить на заводе систему экологического менеджмента. Загорелся бывший мэр, мы пошли, доложили свои соображения. А потом главный инженер говорит: «Я не знаю, что такое слово «экологический менеджмент», зачем Вы пришли ко мне?». Так и здесь тоже в России. Тут надо заново всё начинать. Преподавать экологию в средней и потом в высшей школе надо.
Инна Силенок: Надо начинать, это безусловно так. Надо делать какую-то большую игру для детей. Вот у меня у сына в эколого-экономическом лицее начинал учиться, там была экономика двора, экономика района, экономика города. Также можно экология двора, экология района, экология города, потом экология материка, экология планеты — это всё понятно. То есть на укрупнение идти постепенно и сделать это как игру, и чтобы детки проекты составляли и что-то делали на своем уровне. Понятно, что вначале это будет не про электромагнитное излучение, это будет тоже подметание и сбор макулатуры. Так почему нет? Или пластиковые бутылки пособирать везде. Это же очень опасно - все эти пластиковые бутылки.
Анатолий Приходченко: Вот мы и скатываемся на прежний уровень, понимаете…
Инна Силенок: Как хорошо, когда хотя бы он есть, и с ним же все не в порядке на сегодня.
Анатолий Приходченко: Вот в том то и дело, что не в порядке, потому что опять же идеологии нет. Правильного преподавания экологии как науки, она опускается ниже плинтуса и мы начинаем собирать пластик.
Инна Силенок: Что можем сделать мы? Вы пишете книги, Вы участвуете в конференциях. То есть любая проблема решается системно. Для того, чтобы это было услышано, понято, для того, чтобы были разработаны меры, нужно создавать какие-то рабочие группы, наверное, должно возникнуть межведомственное взаимодействие в этих рабочих группах, должны быть и чиновники, и политики, и общественники, и учёные, и дети, и активисты, и врачи. Это должны быть разные совершенно люди. Я правильно понимаю? Биологи, и экологи, и географы, и медики, и психологи, и физики, естественно, то есть там много, кто должен быть в составе рабочей группы?
Анатолий Приходченко: Всё так. Я как-то прочитал в Анапе лекцию по экологической психологии. Аудитория меня поняла. И спросила – с чего начать? Я адресовал их к Вам. Вы умеете, Вы знаете с чего начать. В Украине меня не поняли.
Инна Силенок: Но Вы сейчас уже не в Украине, и мы можем говорить про Россию, про то, что мы можем сделать здесь. Кафедра - это понятно. Но нужно находить молодых единомышленников, это непростая задача. Надеюсь, что интервью почитают молодые энергичные люди разной профессиональной направленности и захотят Вам помогать. Спасибо Вам за интересный и очень важный разговор.
Анатолий Приходченко: Успехов. Берегите себя.
Интервью взяла Инна Силенок