Уважаемые читатели! Сегодня мы представляем вашему вниманию интервью с доктором медицинских наук, профессором, членом корреспондентом Российской Академии естествознания, автором 5 книг и более 100 научных публикаций, в том числе книг Анатолием Андреевичем Приходченко.
Инна Силенок: Анатолий Андреевич, Вы переехали из Украины, Вы раньше занимались наукой там. Теперь Вы в Новосибирске. Я сразу спрошу, какое научное исследование Вам наиболее интересно было в те времена, пока Вы жили на Украине, и что наиболее интересно сейчас из того, что Вы делаете?
Анатолий Приходченко: Я начал изучать экологию как науку, будучи в Сибири, в Новосибирске. Оно меня так затянуло, что в Украине я уже продолжал заниматься этим и разработал новое научное направление, которое называется клиническая экология. То есть медицинская экология. Во всемирной Организации Здравоохранения она проходит красной строчкой. Но когда я отправил свою статью по клинической экологии в Брюссель, мне ответили, что Европа не знает, что такое клиническая экология. Пришлось написать монографию на эту тему, она так и называется «Клиническая экология», в которой я впервые изложил методологию медицинской экологии. Туда входят три крупных блока: диагностика, лечение и организационные вопросы.
Материалом для книги послужили исследования на Дальнем Востоке России. Меня командировали на Дальний Восток разобраться, почему в руднике по добыче вольфрама, болеет весь поселок, 500 или 600 человек. Приехали врачи из Владивостока. Бригада, двадцать врачей поставили диагнозы. Полечили немного народ и уехали. Я их спрашивал о причине такой высокой заболеваемости. Пожали плечами и всё. Пришлось выяснять самому. Я посетил местную больницу. И там мне больные просто кричали: «Дайте воды, нормальной воды». Я открыл кран и из него потекла вода с коричневым оттенком.
Я предположил, что виновником массовой заболеваемости населения может быть питьевая вода. Я начал с обогатительной фабрики. Посмотрел лабораторию. Там стоит атомный абсорбер, не работает. Они используют простые методы определения качества воды. А вода в производственном процессе должна использоваться высокого качества. И обратил внимание на то, что в лабораторных журналах отмечен мышьяк в воде. Я тогда заподозрил, что и в воде питьевой может находиться мышьяк. То есть весь посёлок пьет воду с мышьяком.
Я тоже эту воду пил. И целый месяц находился во взвешенном состоянии. Слабость, ничего не хочется делать, только лежать. Целый месяц адаптации. Но потом я выяснил, что мышьяк в питьевой воде блокирует ферменты, которые содержат группу SH - сероводорода. Получается так, что мышьяк влияет и на двигательную активность, и на умственную активность. То есть мышьяк - это опасный металлоид. А питьевую воду качают из горной речки, где проложены водозаборные трубы. По ним вода поступает на горводоканал, её там чистят и подают потом населению. Попьешь такой воды, сразу кишечник начинает расстраиваться, возникают усталость, адинамия, появляется симптомы сердечно-сосудистых, почечных, кожных и других заболеваний. Люди в посёлке низкого роста, то есть опорно-двигательный аппарат тоже поражается, и поражаются периферическая и центральная нервная система. По данным литературы мышьяк вызывает болезнь кленового сиропа, то есть умственную отсталость у детей.
То есть, для диагностики хронической мышьяковистой интоксикации не надо дорогостоящей аппаратуры. Наличие совокупности симптомов уже дает исследователю возможность понять, что причиной заболевания на сто процентов являются соединения мышьяка. Вот что такое клиническая диагностика. В питьевой воде обнаружен природный экологический токсикант. Выяснена причина массовой заболеваемости населения рудника.
Но практические врачи, к сожалению, не владеют этой методологией.
Инна Силенок: Вы описали симптоматику мышьяковистой интоксикации. Может быть приведёте пример ещё какой-либо экологической болезни?
Анатолий Приходченко: Да, вот ещё один классический пример. Если у ребёнка есть катаракта глаза, - надо исключать нафталиновую интоксикацию. Я консультировал ребёнка семи лет с катарактой. Спрашиваю мать: «У сына в младенчестве диагностировали синдром Лайеля»? Она ответила утвердительно. Этот синдром характеризуется тем, что все кожные покровы становятся гиперемированными (краснеют), инфильтрированными (отёчными) и болезненными при касании. Второй вопрос матери: «У Вас был контакт с нафталином»? Снова ответ утвердительный: «Я научный сотрудник. Работала в период беременности данным ребёнком с нафталином». Это диагностические возможности клинической экологии. Хотите получить катаракту у будущих крольчат – накормите крольчиху нафталином. Не надо никаких приборов иметь, эксперту надо просто знать симптомы.
Это суть диагностического блока - нового научного направления – медицинской экологии.
Инна Силенок: Диагностический уровень уже понятен. Понятно также, что после постановки диагноза надо лечить. Но как лечить, если причину заболевания не убрать? Не будет толку от лечения, если больной продолжает пить воду с мышьяком. Что же делать?
Анатолий Приходченко: Клиническая экология предполагает организационный блок. Вот тот же мышьяк. Что я сделал? Зашел на водоканал и посмотрел, как там чистят от мышьяка воду. Чистят цеолитом. Это природные кристаллики такие, песок, в котором очень маленькие поры есть. Пропуская через этот песок воду, все мелкие частицы, тяжёлые металлы, нефтепродукты остается в песке, а чистая вода выходит. Я положил образец этого «цеолита» под электронный микроскоп, и обнаружилось, что в нём такие дыры, что всё идёт насквозь. Ничего там не фильтруется. Я спросил: «Где берёте этот песок»? Ответ: «На урановых рудниках». Я положил «цеолит» в счетчик радиоактивности. Там калий 40 зашкаливает, радиоактивный калий 40. И этим «цеолитом» чистят воду и затем подают ее детям.
Вот такая система водообеспечения рудника по добыче стратегического сырья – вольфрама. Когда я отдал этот отчёт почитать начальнику рудника, он при мне там зачитался, а я потихонечку ушел. Потом он передал отчёт профсоюзному деятелю, ответственной женщине. Она прочитала отчёт, подошла ко мне и говорит «Это каким же дуракам мы отдали здоровье наших детей и наших потомков?
Так вот теперь организационный момент: уберите мышьяк из воды, или обеспечьте посёлок привозной питьевой водой, - и это будет самый эффективный момент лечения. Клиническая экология предполагает обязательный учёт экологического фактора в генезе заболевания.
Инна Силенок: То есть, если просто начать пить обычную воду, то через какое-то время организм восстановится?
Анатолий Приходченко: Думаю, что процессы мышьяковистой интоксикации во многом обратимы. Человек адаптируется даже к мышьяку. Но какова цена этой адаптации? Умеренное течение заболевания, хроническая борьба с ним вплоть до преждевременной старости, деменция, болезнь Альцгеймера или рак? Адаптационные и компенсаторные возможности у человека велики, но до поры до времени.
В соответствии с экологическими законами, строительство каждого объекта должно сопровождаться (даже на предпроектном уровне) определенными документами, включая экологический документ ОВОС - Оценка воздействия на окружающую среду. И тогда бы специалисты поняли, где создаётся производство стратегического назначения на территории геохимической аномалии, где протекают реки по горным скалисты породам, содержащим кристаллически чистый металлоид – мышьяк. Я показывал куски гранита на телевидении во Владивостоке, как они блестят красиво. Вот этот страшный металлоид очень хорошо диффундирует в воду. И в питьевой воде подаётся на стол потребителю. Но это же здоровье нации.
Инна Силенок: А что происходит на генетическом уровне?
Анатолий Приходченко: В этом маленьком поселке на Дальнем Востоке России сфокусировались многие вопросы экологического порядка. На примере населения рудника чётко видно как страдает население планеты на соматическом, интеллектуальном, психическом, генетическом уровне. Мышьяк как и многие тяжёлые металлы легко встраивается в ДНК наших клеток. Я обследовал народ, начиная от Владивостока до Болгарии. Я лично взял кровь из вены у 6000 человек, включая детей. Материала у меня было много и я написал книгу «Экологические проблемы миелодиспластического синдрома». Это о синдроме почище СПИДа, это о синдроме, который финиширует по типу рака или лейкоза. Опять экология на первом плане. Экологические токсиканты, природные и техногенные, становятся этиологическим моментом многих заболеваний современного человека. Они повреждают стволовые клетки костного мозга, они вызывают мутации в них. Эти мутации накапливаются. Человек уже накопил 20 000 наследственных болезней. Формируется угроза генетической катастрофы.
Проблемы клинической экологии, к сожалению, остаются вне поле внимания современной медицины. Эти актуальные для технократического века проблемы, к сожалению, психотерапевтами не обсуждается вообще.
Инна Силенок: Вы говорите каждый раз по поводу обсуждения этой проблемы психотерапевтами. А какую именно роль психотерапевта, Вы видите в процессе исцеления от этих экологических болезней?
Анатолий Приходченко: В Украине есть комплекс химических заводов по синтезу винилхлорида - промежуточного сырья для получения пластмассы. Винил хлорид токсическое соединение, как выясняется. Хроническое воздействие в маленьких дозах вызывает поражение центральной нервной системы: потерю памяти, депрессию, агрессивность, девиантное поведение и так далее. Это пациенты психотерапевтов.
Список экологических болезней с поражением психики человека растёт, а начиналось всё в Японии. Когда там ртутные отходы выбрасывали в залив, а потом по трофическим цепям ртуть попала в человека. Они рождались в мучениях и умирали в мучениях. Так родилась первая экологическая болезнь Минамата. Болезнь Минамата - это ртутная интоксикация. Это поражение центральной нервной системы. Это тоже больные психотерапевтов.
Это же психосоматика. Винил хлорид дает четыре разных саркомы в одном органе. Но сначала возникают психические проявления. Но вопросы клинической экологии не обсуждаются психотерапевтами.
Сегодня экология как наука отчуждена от медицины. Сегодня экология как наука профанируется. Н.Ф. Реймерс, иронизируя, так сказал по этому поводу: «Сегодня все экологи». И добавил: «Такого взрыва профанации научного знания ещё не было в истории человечества». Кому-то выгодно принижать роль для общества такой сложной науки, как экология. Бизнес пугают экологией. Хотя, если внедрить экологический менеджмент, стандарты ISO-14 000, то бизнес будет зарабатывать на выбросах, сбросах и так далее.
У нас профанируется второй вопрос - формирование в обществе экологической психологии. Пишутся совершенно некомпетентные монографии, которые считают, что экологическая психология - это наука, изучающая влияние какого-то вредного фактора, скажем чернобыльской радиации, на человека. Предметом изучения экологической психологии является человек с новым психологическим мышлением, продвинутый, грамотный, знающий основы экологии, не профанирующий, а вооруженный фундаментальным, экологическим знанием. Этот человек знает, что такое эколого-экономическая доктрина развития цивилизации. А наши экономисты не знают этого. Я не говорю уже о психологах, которые должны внедрять, насаждать эту новую психологию, но они с ней не знакомы.
Инна Силенок: Я правильно, понимаю, что экологическая психология призвана изучать и влиять на мышление человека, то есть необходимо сформировать новое мышление человека.
Анатолий Приходченко: Правильно. Мышление перестраивать надо человеческое, о чём мечтал основатель Римского Клуба А. Печчеи. А мы не знаем, что такое Римский Клуб.
Инна Силенок: Важно сформировать новый тип мышления, - экологический. Личностные качества человека, который будет включать в себя ответственность не только за себя и свою семью, но и за свой посёлок, свой край, область, страну, земной шар, за будущие поколения. То есть важно сформировать системное мышление, когда человек понимает, что он является частью большего, и как эта вся система работает, и берёт на себя за это ответственность.
Анатолий Приходченко: В 1992 году состоялась Конференция в Рио-де-Жанейро. Собрались короли, президенты, премьеры, элита научного мира, и обсуждали вопрос экологической безопасности нашей планеты. Загрязнение планеты достигло такого уровня, что это грозит гибелью нашей цивилизации. Экономика растёт, а этот рост должен быть ограничен. Экономика должна развиваться, а не расти. Экономика - это дочерняя система от экологической системы. Она оттуда черпает все ресурсы, и туда же сбрасывают отходы. Так, это новое учение, которое должно стать достоянием России. На основе этой философии можно понимать, как строить, как сортировать мусор, как зарабатывать, какие развивать экотехнологии, как строить экологический менеджмент, как наложить налог на ресурсопоток, чтобы на образование, здравоохранение, на пенсии были деньги.
Инна Силенок: Финляндия очень внимательно относится к этому вопросу. Там люди к этому приучены, и это считается нормальным. У нас кое-где пытаются это вводить, но это достаточно сложно сделать, если не проводится именно воспитательная работа. Экологическую психологию по факту и необходимо начинать объяснять деточкам в детском саду, если мы начнём делать в школе, то будет уже немного поздно.
Анатолий Приходченко: Экологическое образование в России страдает. Чем занимаются институты экологии? Выдают справки о здоровье человека. Такой уровень профанации экологии как сложнейшей науки поражает. В монографии Н.Ф. Реймерса изложены законы, принципы, теории, гипотезы, теоремы, концепции, положения, и так далее. Я их насчитал 250. Я читал экологию в высшей школе. Я не могу сказать, что я всё освоил. Сложнейшая наука, не по зубам многим академикам и профессорам. Они наделали кафедр: «Химии и экологии», «Физики и экологии», «Биотехнологии и экологии»... Коксохимик заведует такой кафедрой. Он не разбирается в том, что такое биотехнология, тем более, что такое экология. Вот такое экологическое образование в Украине. Хотя в России тоже есть проблемы.
Инна Силенок: Проблемы есть во всех странах. А кафедры экологической психологии есть в ВУЗах?
Анатолий Приходченко: Отсутствуют.
Инна Силенок: Надо создать.
Анатолий Приходченко: Надо. Но пока ничего не получится. Общество ещё не созрело для этого. Я считаю так. Хотя подвижки уже небольшие есть.
Инна Силенок: Что нам мешает?
Анатолий Приходченко: Мешает проблема противопоставления. Сложилось так, что экологии и бизнес противопоставлены друг другу. Поэтому надо чиновникам, бизнесменам, олигархам дать экологическое образование, экологическую культуру, экологическую психологию, внедрить их в России. Это глобальная задача для психологов и психотерапевтов.
Инна Силенок: Психологи и психотерапевты ещё в первую очередь коммуникаторы. Поэтому, наверное, именно у нас есть шанс договориться и найти генеративное решение. Вы занимались этим в Украине. Сейчас Вы в Новосибирске продолжаете эти темы развивать?
Анатолий Приходченко: Да, конечно, продолжаю. Вопросы клинической экологии получили продолжение. Я написал на эту тему монографию и сейчас пытаюсь издать её. Я слежу за вирусной пандемией и имею на этот счёт своё мнение. Сейчас работаю над книгой по туберкулёзу, где вопросы экологической эволюции занимают видное место.
Инна Силенок: То, что Вы делаете, - это интересно, и должны быть люди, которые соображают, переживают по поводу своих детей, внуков, и не только своих, а за всю планету болеют душой. И наверняка они должны были бы заинтересоваться Вашими работами и каким-то образом выходить с Вами на связь, задавать Вам какие то вопросы, хотеть Вам в чём-то помочь. Есть люди, которых Вы можете считать учениками, последователями, единомышленниками?
Анатолий Приходченко: Да, ученики у меня были в университете. Университет Днепродзержинска в Украине, это небольшой город, но насыщенный крупными заводами. Я там преподавал. Выпускал дипломников, магистров по экологии, биотехнологии. Мои выпускники работают в Израиле, в Англии, в России, в Киеве - в комитете экологической безопасности, в Запорожье. Они хорошие спецы. Они хорошо учились. В России у меня есть единомышленники, но их мало, но это хорошие люди.
Инна Силенок: То мышление нового типа, о котором Вы говорите, очень похоже на форму мета-лидерства Роберта Дилтса, который говорит, что человек, который способен прогрессивно мыслить, - он способен стать кому-то «спонсором». То есть он является спонсором, потому что он видит, что кто-то готов что-то сделать полезное для людей, и его нужно продвигать. Продвигать можно по разному - иногда деньгами, иногда просто поддержкой, иногда связями или ещё чем-то. Вот это мышление, как я понимаю, нужно у людей формировать. Если у тебя есть ресурсы, и ты можешь повлиять на будущее людей, планеты.
Анатолий Приходченко: Роберт Дилтс строит свою концепцию на лидерстве. Лидер по психогеометрии не всегда положительная фигура. Чтобы стать лидером, надо получить подарок судьбы, а не приобрести его путем обучения. Но я за лидеров со спонсорскими проявлениями.
Инна Силенок: Дилтс говорит о альфа- и мета-лидерстве, об эффекте синергии, приводит именно позитивные примеры.
Через некоторое время мы представим вашему вниманию продолжение интервью с Анатолием Андреевичем Приходченко о лидерстве, экологической психологии и формировании у людей нового мышления.
Интервью взяла Инна Силенок