Уважаемые читатели! Предлагаем вашему вниманию интервью с кандидатом психологических наук, доцентом, генеральным директором Ассоциации «Экспертное сообщество социальных инициатив», психологом-консультантом, медиатором, экспертом-психологом судебной и внесудебной психологической экспертизы детско-родительских отношений, директором по развитию АНО "Центр психологической помощи и медиации, судебно-психологических экспертиз "Доверие"", тренером и ведущей групп для зависимых и со-зависимых реабилитационных центров, экспертным членом Межрегиональной общественной организации «Развитие психологической помощи», членом дисциплинарной комиссии Национальной Ассоциации развития психотерапевтической и психологической науки и практики "Союз психотерапевтов и психологов", директором Центра социально-психологической помощи УОВР ФГБОУ ВО АГТУ, действительным членом АО ОППЛ, членом комиссии «Взаимодействие с институтами гражданского общества, средствами массовой информации и социальными сетями» Общественной палаты МО Астрахань Мариной Геннадьевной Потаповой.
Инна Силенок: Марина Геннадьевна, был проведен большой Форум, получивший статус Всероссийского, хотя был локализован очно в Астрахани и формат онлайн позволяет нам сделать такие масштабные мероприятия, всероссийские и международные. У него очень серьёзная тема I ВСЕРОССИЙСКИЙ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ФОРУМ "СОВРЕМЕННЫЙ МИР. ДЕСТРУКТИВНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ МОЛОДЁЖНОЙ СРЕДЫ И МОЛОДЁЖНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ: ПРИЧИНЫ, ГРУППЫ РИСКА, ПРОФИЛАКТИКА", а это говорит о том, что у Вас достаточно стабильное положение в регионе. Не каждый организатор может взять на себя проведение форума с такой тематикой, - это говорит о вашем статусе именно как психологической организации. Откуда взялась идея этого Форума, почему именно такая тематика, и что именно вы хотели от этого получить? Основные ваши задачи?
Марина Потапова: Наверное, я начну издалека, с 2002 года. Мой профессиональный опыт начался с работы в школе учителем начальных классов, я выпустила 3 класса и непосредственно очень близко работала как с детьми, так и с родителями, а позже я приняла решение идти дальше, развиваться и поступила в аспирантуру. Меня пригласили работать на кафедру «Общей психологии» в ФБГОУ ВО «Астраханский Государственный технический университет». Тогда эта кафедра только открывалась и нас было четверо: профессор, доцент, старший преподаватель и я - ассистент. Работала там с молодежью, психологами, уже тогда начала непосредственно как преподаватель кафедры организовывать различные дни психолога, психологические конференции университетского уровня, то есть я прошла свой путь с ассистента и лаборанта до доцента и заведующей научно-исследовательской лаборатории. Не было так, что я пришла в психологию сразу каким-то выдающимся человеком, а прошла все азы преподавательской деятельности, защитив в 2007 году диссертацию.
В 2011 году при университете мы начали открывать психологическую службу. Мы думали, как её организовать, какой контекст, как она будет выглядеть, университет у нас очень большой, учатся в университете студенты из 50 стран мира, и когда мы открыли Центр социально-психологической помощи «Доверие», я начала работать непосредственно уже с категорией молодежи различных институтов, факультетов, национальностей, религий и вероисповеданий. И когда этот психологический центр открыли, мы вместе с Топорковым Артёмом Ивановичем параллельно запускаем проект при университете “Малое инновационное предприятие МИП”, то есть психологический центр, который будет выполнять иные определённые направления своей деятельности вне зависимости от университетского психологического центра, но позже мы с малого инновационного МИПа ушли в город на ООО, и вот нашему психологическому центру уже практически 10 лет. Сейчас он называется «Центр психологической помощи, медиации и судебно-психологической экспертизы», то есть мы за эти годы развились в различных областях. Таких, как и судебно-психологическая экспертиза, мы проводили работу с министерствами экономики, социального развития, образования, спорта, у нас очень много было различных направлений.
И в своей профессиональной деятельности психологического центра университета одна из особенностей моей работы как директора – это проведение профилактических мероприятий по экстремизму и терроризму среду студенческой молодежи. Ежегодно, с первокурсниками сначала мы проводили масштабные профилактические мероприятия, потом по факультетам, потом были времена, когда только с мальчиками, а потом только с девочками. В те времена вербовки были очень особенными, и мы по малым группам проводили различные разъяснительные профилактические мероприятия.
Инна Силенок: Вы сказали «вербовки»?
Марина Потапова: Да, был период один, несколько лет назад, когда были особенности вербовки девушек и молодых людей через сети Интернет в ИГИЛ. Наша задача была предотвратить, разъяснить, объяснить, чтобы у них были знания, если вдруг они столкнутся с такой ситуацией в сети Интернет, что их будут вербовать, чтобы они по этим маркерам поняли, и было некое такое понимание, что с ними происходит в этот данный момент, куда обратиться, что экстренные службы в университете работают. Куда обратиться, если вдруг произойдет такая ситуация. Был такой период, мы работали в таком направлении. Также в тот период я проводила при управлении по связям с общественностью, если у них были ситуации, например, когда приезжали из Сирии наши россияне после того, как их, например, завербовали, а потом освобождали, я проводила тоже диагностические и терапевтические консультации с юношами или девушками, которые приехали в Россию. Тоже был такой опыт. И сейчас в нашем психологическом центре университета мы продолжаем эти мероприятия, эту работу масштабную, глобально, ежегодно.
В "Центре психологической помощи и медиации, судебно-психологических экспертиз "Доверие"" я сталкиваюсь уже на протяжении многих лет с такой тенденцией: обращались родители, у которых детей травят в школе, то есть буллинг. И мы принимали экстренные меры с помощью медиации, иногда даже психологические обследования для судов предоставляли. Подтверждали или опровергали, была ли там травля, какое отношение учитель имеет к ребенку и так далее. И мы сталкивались с семьями, где у ребенка очень сложные жизненные обстоятельства: либо в семье проблемы и у него сложности в школе со сверстниками, либо в школе очень серьёзные проблемы, и у него возникают определённые последствия. Начав работать непосредственно со сложными подростками, я пошла в направление девиантного поведения, то есть работать с подростками, с трудными подростками из школ, каких-то социальных государственных учреждений, то есть реабилитационные центры для детей и подростков. И параллельно в 2016 я начинаю работать по теме зависимого и со-зависимого поведения в негосударственном реабилитационном центре. Проработала я там 5,5 лет, то есть непосредственно работала с людьми с зависимым поведением с 18+ и старше. Получается, опыт моей деятельности во всей этой сфере с детьми, подростками и взрослыми именно в категории девиантных, деструктивных, аддиктивных - таких вот категорий людей…
И до сегодняшнего дня мы на протяжении 7 лет ежегодно проводим международные, областные, городские, межрегиональные конференции по теме «Профилактика наркозависимости от ПАВ», «Профилактика экстремизма и терроризма». Опыт нашей деятельности, проведение таких площадок уже многолетний. В этом году мы приняли решение провести форум: объединить не только Астраханских специалистов, но и пригласить специалистов других регионов, которые в этой области тоже компетентны. И моя идея была в том, чтобы специалистам, которые не психологи, которые работают с детьми, трудными подростками, которые являются, может быть, педагогами, может быть, сотрудниками правоохранительных органов, специалистами помогающих профессий, то есть их объединить и показать причинно-следственные связи, когда и почему происходит то, что, например, произошло в Казани, Керчи, в Перми и т.д. То есть у нас в СМИ муссируется такое, что это произошло, и начинается по факту разбор той ситуации, которая произошла. Например, подросток или молодой человек совершил какое-то преступление и вот уже это преступление разбирается. А наша задача как психологов показать причинно-следственную связь, откуда всё это начинается, какие факторы, какая среда, какое окружение, как оно может повлиять. И как кому-то кажутся безобидными слова в его адрес «ты какой-то не такой» в грубой форме, это же относится к эмоциональному насилию, не все знают, что такое эмоциональное насилие или психологическое насилие, какие понятия туда входят: упреки, обесценивание, унижение, оскорбление, сравнение и так далее. Если ребенок с раннего детства находится в условиях, когда постоянно происходит психологическое - эмоциональное насилие, он приходит в школу, а там продолжается от людей, уже не родных, а посторонних, то есть педагоги, учителя, продолжают это насилие, - вероятность того, что рано или поздно что-то произойдет у этого человека, либо он сам себя может убить, либо кого-то, то есть очень высокая степень аутоагрессии или внешней агрессии. И когда мы проводим такие мероприятия и приглашаем не только специалистов помогающих профессий, кто работает в этой области, а специалистов помогающих профессий, которые с этим не сталкиваются - мы по азам рассказываем, даем эти знания. Это очень помогает им в своей профессиональной деятельности, когда они начинают работать с детьми, например, в детском саду, обучают родителей, как правильно воспитывать на самых ранних этапах, в школах психологи, которые не только проводят психодиагностику, но и, если проводят родительские собрания, на что делать акцент, как правильно и грамотно вести родительские собрания. То есть мы эти деструктивные явления разворачиваем в конструктивную форму, чтобы показать, какие возможности ещё есть, попробуйте их применить и увидите результат.
Инна Силенок: У Вас есть общественная организация. Как она появилась?
Марина Потапова: В 2018 году родилась такая идея: создать экспертное сообщество, куда будут входить специалисты различных социальных направлений. Мы его назвали «Экспертное сообщество социальных инициатив» www.эси-астра.рф . С чего мы начали? - Мы начали приглашать специалистов-психологов, клинических, медицинских, психотерапевтов, то есть людей помогающих профессий, с этого направления для того, чтобы объединить их и делиться опытом, знаниями. Даже бывает так, что, когда ты понимаешь, что некомпетентен в том или ином вопросе, ты знаешь, к какому специалисту ты можешь клиента перенаправить, ты знаешь статус, уровень его компетенций. И у нас такое Астраханское сообщество довольно сильное – Совет по психотерапии и психологическому консультированию.
После этого мы начали развивать Совет по развитию компетенций и образовательных технологий. И там педагоги со школ, средних учебных заведений, высших учебных заведений, то есть также педагоги делятся своим педагогическим мастерством. Это не какие-нибудь скучные семинары, которые проводят часто государственные учреждения, и специалисты, которые там находятся, говорят: «О-о, лучше бы я чем-нибудь другим занялся, скучно и неинтересно». У нас настолько креативные педагоги, и мы когда проводим такие площадки, мы приглашаем психологов и педагогов для того, чтобы посмотреть, насколько у нас много важных задач для того же развития ребенка с психологической стороны, с педагогической стороны, показать, как мы взаимосвязаны, и что мы можем друг другу помогать в этих знаниях и компетенциях. Сейчас у нас уже развивается третий Совет по социокультурной инклюзии и социальной интеграции, это уже Совет для специалистов, работающих с детьми с ограниченными возможностями. Мы начинаем развивать сейчас эту область, она у нас в разработке.
И получается, что работая как в госучреждении так и в частной практике, объединяя такое сообщество специалистов, мы всё время говорим о том, чтобы люди были просвещены и понимали, что значит деструктивность, какая роль родителя в этих условиях, какая роль педагога в этих условиях, чтобы показать, что если ребенок совершает какой-то поступок, то очень много взрослых – они играют огромную роль в том, что происходит с этим ребенком или подростком, почему он делает тот или иной поступок. То есть я показываю значимость всех сторон в этом процессе. Не бывает так, что он виноват, и мы будем все его гнобить, мы должны понять, что и наша зона ответственности, наша роль во всем, что происходит с молодежью, очень высока.
Инна Силенок: Ребенок – зеркало, которое отражает всё, что делают взрослые, то есть мы можем говорить в принципе, что там вообще 100% ответственности родителей, учителей, школьной администрации, педагогов-психологов, а дети – это только зеркало, и дети берут пример. И здесь возникает вопрос, то есть мы можем много достаточно рассказывать о том, что в принципе на всё влияют взрослые, мы можем говорить о деструктивности, и мы говорим о ней, и мы показываем разницу, и при этом мы же понимаем, что все эти учителя, которые в школе проявляют такое поведение, они в общем-то в институте, когда учились на педагогическом, это всё проходили. То есть понимания одного мало, правда же? Они знают об этом теоретически, но потом, когда они приходят работать, то начинают воспроизводить модели, которые провоцируют детей на буллинг, которые создают ситуацию психологической небезопасности для какой-то части коллектива и которые подают пример детям того, как не надо себя вести. Откуда это берётся? И как Вы считаете, что можно сделать для того, чтобы это изменить? Просто рассказывать – они уже это слышали. Да, может быть, на более качественном уровне это покажем, чем им когда-то прочитали в форме скучной лекции. Но тем не менее рассказать – мало, правда же? Откуда это берётся? И что сделать, чтобы это реально изменить?
Марина Потапова: Мы как раз с педагогическим сообществом работаем уже 6 лет. Мы начинали с Икрянинского района Астраханской области, сейчас мы уже и в Красноярском, Наримановском, Приволжском, Трусовском районах проводим работу, постепенно выходим не только на городской уровень, но и на область. Что мы делаем? - Мы сотрудничаем с управлениями по образованию г. Астрахани и области, проводим обучающие семинары-практикумы для специалистов образования с районов, например, до 50 человек приезжают: социальные педагоги, психологи, классные руководители, завучи по воспитательной работе, то есть все с разных школ собираются специалисты. Мы проводим практические, очень интересные такие встречи-занятия, где сами они являются участниками. Мы и медиации проводим, и конфликтные ситуации разбираем, и по профилактике деструктивного поведения не просто читаем нудную лекцию, где рассказываем, что такое девиантное поведение, что такое подростковый возраст, нет, мы на примерах, на практических задачах решаем вопросы, непосредственно возникающие в школах. Вот, например, в школе возникла ситуация, сложная, тревожная, мы начинаем разбирать и показываем зону ответственности всех участников этого процесса. Почему родители не приходят на родительские собрания, давайте посмотрим, а что происходит на родительских собраниях, почему они не хотят туда идти? То есть мы показываем сторону не только «плохие родители», не заинтересованные, например, в том, что педагог пытается донести до них о их ребенке, а мы ещё смотрим ситуацию с позиции педагогов, как правильно, конструктивно выстраивать родительские собрания, чтобы родители хотели туда приходить, а не сопротивлялись, отрицали и уходили вообще из вот этого процесса совместного воспитания.
У нас также постоянно на такие мероприятия выезжает психологи, которые специализируется по суицидологии, и мы и с подростками, и с преподавательским составом, профессионально и грамотно доносим важную информацию, которую должна узнать каждая категория. Недавно у нас на Форуме, была площадка «Молодежный Форум», и там мы тоже поднимали вопрос профилактики суицидального поведения, и мы задаем такой вопрос: «Случались ли ситуации, когда в вашем окружении что-то происходило подобное?». Они начинают рассказывать: «Да, у нас там одноклассники руки режут, или там один попытался, и у него не получилось». Молодежь в теме, они понимают и видят, что происходит, но надо правильно и грамотно донести до них такую информацию, что вы можете быть теми людьми, которые протянут руку помощи, которые могут помочь, что вам нужно для этого сделать, кому их перенаправить, какими знаниями вы должны обладать самые элементарные в такой стрессовой ситуации, когда нет близких, взрослых, когда вы находитесь один на один с человеком, который в сложной жизненной ситуации. Самые элементарные действия, шаги реагирования и, куда позвонить, какому специалисту или в скорую позвонить, полицию, то есть они должны знать эти правильные действия реагирования.. Я знаю, за рубежом есть такое направление, но в России оно не развито, - гейкиперство. Гейкипер – это тот человек, который не является психологом, но он знает азы действий, как вести себя в сложной жизненной ситуации, если он встретился с человеком, у которого есть намерение, например, покончить жизнь самоубийством. И получается, что очень много ребят из волонтерских направлений или просто с активной жизненной позицией, молодежь, которая готова в этом направлении помогать, взаимодействовать, получать какие-то знания для того, чтобы вовремя протянуть руку помощи нуждающимся, тому, кому это нужно. На мероприятии не только с молодежью, но и с педагогическим составом, с родительским сообществом, мы приглашаем специалистов аддиктологов, суицидологов, то есть психолога-практика, кто именно работает с такой категорией подростков. И мы не ругаем родителей за то, что они такие, не ругаем детей за то, что они там себя так ведут, а помогаем в сложной ситуации детям выбрать правильный, верный путь.
Мы взаимодействуем ещё непосредственно с комиссией по делам несовершеннолетних. Мы столкнулись с тем, что в комиссии очень много специалистов-педагогов, депутаты есть, начальники каких-нибудь отделов, а психологов нет. И когда на комиссию приводят какого-нибудь подростка, который что-нибудь натворил, - очень много таких ситуаций, что когда их начинают ругать, наказывать, то запускаются ещё дальше эти процессы. Они не всегда понимают, как правильно и грамотно взаимодействовать с ребёнком, чтобы ребенок понял и осознал свою вину, что он был в тот момент неправ, и попытался изменить свою жизнь в лучшую сторону, что ему надо дать возможность. Про грамотное сопровождение мы тоже всегда говорим, что, если вы сталкиваетесь с такими ситуациями, - приглашайте специалистов-психологов.
Уже 3 года мы качественно сотрудничаем со следственным комитетом, то есть у нас есть психологи-эксперты, которые именно специализируются на судебной экспертизе, как я уже говорила, и консультируют специалистов, например, правоохранительных органов, следственного комитета, в случае если происходят какие-то правонарушения в отношении детей, или сами подростки, несовершеннолетние. Есть педагоги, которые присутствуют на допросах, на следственных мероприятиях, которые именно профессионально подкованы. Тенденция раньше была какая: любого психолога возьми, они берут психолога со школы или детского сада, и они приглашают его на допрос, то есть он должен быть, а какие он функции должен выполнять - непонятно. И наша сейчас работа - она длительная, но она пришла к тому, что у нас есть специалисты, которые закреплены за этими мероприятиями следственными, к которым следователь всё время обращается, например, Даудова Наиля Равильевна, Степанова Анастасия Викторовна, Скрыльникова Марина Александровна и я. Это те специалисты, которые работают и проводят психологическое сопровождение детей, родителей после допросов, во время допросов. Есть непосредственно такая работа с сотрудниками правоохранительных органов, чтобы не нанести детям ещё больше вреда, психологические травмы во всех этих мероприятиях, потому что различные бывают темы в отношении детей.
То есть мы в Астрахани эту тему мы тоже пытаемся развивать и говорить о том, что психологи не на все вопросы горазды. Есть психологи узконаправленные, компетентные, эксперты в своем деле, и давайте заниматься именно этим. Следственная деятельность – есть эксперты-психологи в этом направлении, медиация – давайте работать со специалистами-медиаторами, детские психологи, перинатальные психологи – мы поднимаем и направляем вопрос именно с этими специалистами, тогда компетентность, уровень психологической грамотности растет.
Как-то до создания психологической ассоциации, «Экспертного сообщества социальных инициатив», один высокопоставленный человек сказал, что в Астрахани хороших психологов нет. Это было сказано тогда, когда психологов в образовании практически не было, 30%, наверное, психологов было в образовании, а других психологов этот человек не знал. Не знал, что есть частные психологи, есть психологи в структуре МВД, в здравоохранении, клинические психологи, которые работают в больницах, в онкологических отделениях, с детьми. То есть он не имел представления, и когда он сказал, что хороших психологов в Астрахани нет, я так возмутилась и думаю: «Есть! О них должны знать!». И с того момента, благодаря ему, у нас началось развитие нашей ассоциации до таких масштабов, до которых мы сейчас доросли.
Инна Силенок: Хорошо, Марина Геннадьевна, я слышу, что фактически вы осуществляете воспитательную, педагогическую деятельность в данном случае. Вы стараетесь воспитывать детей, родителей, учителей – это же воспитательные функции. То, что надо было делать по-хорошему в детстве, но получается, что это делается во взрослом состоянии. Если я правильно поняла, то вы воспитываете терапевтическими методами, то есть просветительскими и терапевтическими – как бы два основных направления. Вы показываете, что можно, и убираете, что мешает.
Марина Потапова: Да, это одно из направлений деятельности.
Инна Силенок: Если бы я Вам предложила эти способы, которыми вы работаете по профилактике, условно поделить, как я уже озвучила, на педагогическую деятельность, терапевтическую деятельность, - есть ещё что-то, что включает в себя профилактика?
Марина Потапова: Консультационная деятельность. Она несет и информационную, и терапевтическую функцию.
Инна Силенок: Соответственно то же самое: либо просветительская, либо педагогическая. Есть ещё что-то? Или эти два, в принципе, исчерпывающие?
Марина Потапова: Были годы, когда мы проводили психологические обследования.
Инна Силенок: То есть диагностическая функция?
Марина Потапова: Да, диагностическая функция, мы в Икрянинском районе проводили масштабное исследование по предпосылкам возникновения зависимого поведения, то есть брали методики адаптированные известных авторов российских, и мы проводили такое обследование, даже это исследование мы на телевидении нашем астраханском презентовали. И после этого исследования сначала в Астрахани, а потом по всей России, социально-психологическое тестирование по профилактике психоактивных веществ.
Инна Силенок: И это третье направление, то есть появилась психодиагностика. А это - один из видов краткосрочного психологического консультирования для одного из направлений.
Марина Потапова: Как индивидуально психологи занимаются всеми видами профессиональной деятельности, так и в масштабе ассоциации, если мы берёмся за какой-то проект, то там все эти виды можем и применять в зависимости от цели, которую мы ставим перед собой.
Инна Силенок: Хорошо, если условно эти три направления: психодиагностика, психологическое просвещение и психологическая коррекция либо психотерапия, то мы можем говорить о том, что эта работа в краткосрочных методах, как ни странно. Вы согласны со мной? Хотя эта работа предполагает длительные формы, она фактически осуществляется краткосрочно. Не потому что так хотелось, а потому что вариантов нет, нужно решать задачи здесь и сейчас.
Марина Потапова: Да, задача наша сейчас – озвучить проблему, актуальность, показать возможности решения этой ситуации, показать специалистов, кто с этим работает. Те, кто хотят уйти в долгосрочную терапию, это уже индивидуальные моменты, в которых мы направляем или переправляем внутри нашей ассоциации, со специалистами, кто в этом компетентен.
Инна Силенок: Какие модальности вы задействовали для работы с психокоррекцией, психотерапией?
Марина Потапова: Я полимодальный психолог, то есть в зависимости от конкретного случая, от ситуации, ты смотришь уже, какая методика, что подходит именно в конкретном случае, потому что, сами понимаете, дети, подростки или взрослые все настолько уникальны, что каждому брать одну и ту же какую-то методику невозможно.
Инна Силенок: Просто когда мы имеем дело со школой, то там учителя как правило используют арт-терапию, может быть еще символ-драму иногда, если кто-то поучился. То есть школьные учителя они редко используют какие-то еще методики в работе. Они может быть и могли бы, но формат школьной работы не очень допускает, предполагает и даёт такую возможность по многим параметрам. Это связано с тем, что родители могут не понять, даже если они вдруг учились гипнозу, не дай Бог они его с ребенком используют.
Марина Потапова: Даже на личной консультации с разрешения, запроса родителя. На своем форуме сделали несколько площадок, которые были ориентированы для педагогического сообщества, для специалистов помогающих профессий любых направлений, как частные практики, так и социальные направления, здравоохранения, четвертая секция была посвящена арт-терапии в том числе. То есть у нас очень много специалистов-психологов, которые работают с трудными детьми и применяют арт-терапевтические методики, без этого никуда. Поэтому мы это всегда включаем в наши проекты. Сейчас запускаем новый Совет по развитию творческих инициатив и арт-терапии.
Через месяц мы предложим Вашему вниманию вторую часть интервью с Мариной Геннадьевной Потаповой.
Интервью взяла Инна Силенок
