Неслучайно чайная встреча

Светлана Гончаренко (Алкея)

Мы встретились с Анной в небольшом кафе на Садово-Триумфальной. В обычный будний день здесь бывало людно в обед. Но сейчас времечко то ещё! После очередной волны пандемии коронавируса моё любимое столичное кафе претерпело перемены и в расписании, и в меню, и в оформлении столиков, подстраиваясь под тысячи предписаний надзорных служб и ещё более тонко переменчивые настроения посетителей. Изолированные пластиковыми перегородками столики больше чем на половину пустовали.

Анна, подруга из студенческой юности, ни с того, ни с сего сама позвала посидеть с ней за чашкой горячего ароматного чая с имбирём и лимоном. Вчера опять была метель, город занесло снегом. Я до сих пор на удалёнке, поэтому мне всё равно, где пересматривать рабочую почту и составлять графики дежурств в офисе. Могу сидеть дома на диване с кружкой какао, могу устроится за изолированным столиком в кафешке у дома. На приглашение подруги отреагировала мгновенно: я так устала от одиночества и отсутствия нормального общения – глаза в глаза, душа к душе. И, конечно же, примчалась на место встречи первой. Хорошо, что встреча не «с мужчиной моей мечты», а то бы он подумал, что у меня совсем нет гордости. Хотя кого это сейчас волнует?

– А чего это ты решила посреди рабочей недели вытащить меня поболтать? Не работаешь, что ли? Или в активном поиске? – затараторила я по привычке.

К счастью, моё любопытство Анну не задело, даже наоборот. Она просияла лицом, заулыбалась ещё шире. Сняла яркий пуховый шарф и убрала в сумку. Не дешёвая, скажем так, сумочка. Раньше она себе такого не позволяла. Меня уже распирало от любопытства, а эта морда сидела напротив, довольно улыбалась и театрально молчала.

– Пауза принята к сведению. Всё, Анка, колись! Замуж вышла? Я тебя больше двух лет не видела, не слышала. Кто-то из наших даже говорил, что ты в область перебралась. Да?

– Всё верно. В Звенигород. И да, снова вышла замуж. Только уже по-настоящему, – ответила, наконец, моя молчальница и продемонстрировала небольшое колечко на заветном пальчике.

– Поздравляю!

Мы подскочили, как по команде, и потянулись было друг к дружке с объятьями и вытянутыми для чмока губами, но, будто ошпаренные, дёрнулись и просто слегка обнялись. Пропади она пропадом, эта безопасность! Стойкий рефлекс.

Я ещё раз обняла Анну за плечи и внимательно посмотрела в глаза: да, похоже, у неё действительно новая жизнь. Это не та замученная бессонницей и выжиданиями полупьяного приживалы, которого ей угодно было называть «муж». Нет. Это уже совсем не та вечно занятая девица неопределённого возраста в бесформенных одеяниях и с сомнительными украшениями.

Анна сияла чистотой посвежевшего лица. У неё была приличная косметика, модная сумка, простая, но хорошо сидящая по фигуре одежда. Прямо как в былые наши студенческие годы. Помню, тогда мы готовы были голодать, лишь бы прикупить что-нибудь модненькое и красивое. Но не похоже, чтобы эта цветущая блондинка голодала, хотя и фигурка-то её не сильно отличалась от той, что была в юности. Я даже выпрямилась, глядя на неё.

– Тебя погубят эти вечные отчёты, расчёты и электронка, – всё ещё улыбаясь, сказала Анна, когда мы немного нагляделись друг на друга и сели на диванчики.

– Я так сильно осунулась?

– Не горбись просто, и всё. Ты – красивая и стройная, а когда согнёшься в дугу над столом, становишься похожа на бабку Ёжку из старой-старой сказки.

– Чуфырь-чуфырь! – поддакнула я, вспоминая знаменитого Милляра в роли Бабы Яги на фоне зимних пейзажей.

– Только не обижайся, подруга, – Анна поспешила загладить немодный морализаторский тон. – Ты всегда была и будешь самой яркой в нашей прежней компании. Помнишь?

– Ещё бы не помнить? – рассмеялась я. – Забудешь вас, ага!

Наконец, нам принесли заказ, и мы стали обедать, как в старые добрые времена.

– Представь, я вот так ни с кем уже почти восемь месяцев не обедала, – сокрушалась я. – Эта пандемия раскидала всех наших в разные стороны. Вовка, тот, вообще, уехал к родне в Иркутск. С ума сойти!

– Говорят, у него бизнес накрылся из-за коровабесия, да?

– Угу. Он только начал развивать свой клуб. Все фитнесы прикрыли. Долги по аренде, по зарплате тренерам – и кирдык. Жалко. Хорошо начал, было…

– А он не пытался перейти в онлайн, что-то перестроить на время, вообще, направление сменить?

– Пытался, конечно. Но у него же мама умерла, вот он и понёсся к родне в такую даль. Так и остался там. Пока. Ладно. Про остальных потом поговорим. Давай расскажи лучше о себе. Я только знаю, что ты пошла на поправку после терапии тогда… А меня как раз понесло в Европу. Ну, ты помнишь…

Анна слегка опустила глаза, глядя в тарелку с пастой, качнула головой в знак согласия и стала рассказывать. Я решила не перебивать, чтобы всё хорошенько запомнить, тихонько жевала свой любимый греческий салат и закусывала хрустящими хлебными палочками.

– Ты ещё помнишь, какой я была? – начала подруга и посмотрела на меня решительно, её глаза заблестели так, будто она вспомнила что-то особенное. Я кивнула в ответ:

– Самостоятельная, гордая и…  

– …Глупая, – закончила она за меня. – Опыт – штука дорогостоящая. К сожалению. Я никого не хотела слушать: ни мать, ни вас, моих друзей, ни здравый смысл где-то глубоко внутри. Предать себя ради мнимой, призрачной любви… Мне это стоило здоровья. И обернулось болезненным уроком, который я не была готова отвечать. Даже тебе, самой близкой подруге, ничего не говорила. Никому не говорила, всё держала в себе. Но это были отношения, в которых я была одинока. Мы не были с мужем вместе даже на выходных.

– Неужели он ещё и изменял? – возмутилась я.

– Нет. Я его не делила ни с кем, но всё чаще оставалась одна. Вроде и есть мужик, но толку от его присутствия было немного. Всё делала и решала сама, а его помощь заключалась только в том, что он давал немного денег «в семью» раз в месяц. Лежал на моём, между прочем, диване, курил в потолок. У меня вся квартира пропахла дымом, не успевала проветривать за ним. Просила его не курить, потому что у меня на никотин аллергия. Бесполезно. Он не слушал, не замечал. Я долго ждала, что всё изменится к лучшему.

И так четыре года ушли на отношения – в никуда. И я сама поставила точку. Потом, как ты знаешь, были долгие месяцы обиды и провальных попыток восстановления психики.  Всё думала, ну почему так, вроде же я хорошая, красивая, всё умею, готовлю первое, второе и компот, а замуж не берут. Потом у меня обнаружили рак. Если бы не ты, не наши друзья… Даже не знаю, что бы со мной было.  

От горестных воспоминаний наши с Анной глаза увлажнились, и я, понимая всю её тяготу, потянулась к ней через столик и положила руку на плечо:

– Ну, не стоит убиваться… Всё позади. Ты жива. Мы снова вместе. Я помню. И хорошо понимаю, как тебе не легко пришлось в это время. Мне жаль, что я была так далеко. И стыдно… Ну, не смогла я совладать с тягой приключений, когда этот знойный итальянец предложил приехать к нему погостить. Как часто и бывает, тяга приключений сильнее здравого смысла. Всё, как в пушкинской сказке. «Вилла» оказалась небольшим домишком, а отсутствие понимания быстро развело наши мосты… Но вот ты всё-таки встретила своё счастье. Как вы познакомились с мужем-то? Главное, где?

– С моим архангелом?

– Даже так? – снова заулыбалась я.

– Да, вот так. Мишу я называю моим Архангелом Михаилом. Он всё прошел вместе со мной, защищал и помогал. А встретились…

В тот день я была в клинике, сидела и плакала в коридоре, потому что третье обследование показало точно – фиброма яичника. Я ждала направление в стационар. Всю колотило от страха, хотя врач говорила, что всё будет хорошо, прооперируют, пройду терапию, буду следовать всем рекомендациям, режим, диета и прочее… Но я не могла успокоиться. Меня трясло. И тут рядом подсел какой-то мужчина. Сначала даже не обратила на него внимания.

– Он что, тоже проходил обследование? – вырвалось у меня.

– Нет. Он пришёл забрать заключение по биопсии для матери, – пояснила Анна и глубоко вздохнула. – Мать его обследовалась. Им повезло, результат был отрицательный. И вот он тогда пришёл, ждал у кабинета врача. Увидел, как я рыдаю, и, знаешь, он наклонился ко мне и спросил: «Что случилось?». Его голос… Он показался мне родным. Слёзы высохли моментально. Я сразу влюбилась. Как только мы вместе вышли оттуда, казалось, что мы всю жизнь были вместе, только не знали этого. Он сделал всё, чтобы я прошла терапию как можно спокойнее и в самых лучших условиях. Хотя он совсем не богач, не принц. И сейчас Миша с меня пылинки сдувает, а ведь я даже практически не готовлю. Представь, что хочу, делаю, чего не хочу, не делаю. Работаю при онкоцентре, помогаю другим таким же, как я тогда, больным пережить это страшное время терапии. А Миша… Он любит меня. Просто любит меня. Любой. А ведь я тогда была в плачевном состоянии. И вот теперь, смотри!

Она снова просияла и раскинула руки в стороны, чего раньше себе никогда бы не позволила в общественном месте.

– Во истину, подруга, – вздохнула я, но уже с облегчением, – когда женщина нужна мужчине, он действует сам. Сейчас, став немного умнее с годами, я понимаю, что все наши проблемы в том, что мы не знакомы сами с собой, мы не знаем, кто в нас сидит, и что этой личности нужно. Нас воспитывали наоборот. Ведь так? Твои чувства никого не волнуют. Терпи! И мы терпим. И ты терпела увальня своего. Четыре года убивала себя, свои чувства. Поверить не могу, что ты была так несчастна. Я видела, что с тобой что-то не так, но списывала это на типичный стресс.

Я встала, подошла к подруге, села рядом. Мы обнялись. И некоторое время молчали. Вот так встреча у нас получилась. Столько откровений. Мы заказали себе ещё чая и пирожных, чтобы отметить эту Анкину жизненную победу. Мне же самой до полной победы ещё далеко.

Синдром отличницы долго останавливал меня от запуска своего проекта, потому что боялась, что идеально не получится. Но я его преодолела, как только вышла из больницы после злосчастного ковида. Второго шанса может и не случиться…

– Начиная новые отношения, – продолжила Анна после небольшой паузы, когда официант отошёл от нашего столика, – я не верила, что, оказывается, любовь не надо заслуживать. Внимание и забота от мужчины – это просто так, потому что он сам так хочет. Без пустых обещаний. Это очень приятно и это то, что мне нужно. Всегда было нужно. Только я этого не осознавала.

Она держала большую горячую чашку с чаем в руках, отпила тихонько, поставила чашку на стол и умиротворённо посмотрела на меня, будто ободряя раскрыть душу и развязать тугие узлы моих собственных заморочек.

– Знаешь, Ань, я росла в деревне. И тому, «что о тебе подумают люди», – я вытаращила глаза для пущей убедительности, изображая, на самом деле, мать в минуты поучений, – да, этому большое значение всегда придавалось. Будь удобной, а если ты настоящая – это стыдно, не стоит показывать. Мама всё боялась, что некая деревенская сорока на хвосте принесёт обо мне какую-нибудь гадость. Маму можно понять, но я... До сих пор аукается иногда, хоть уже сознаю, чей голос внутри постоянно меня останавливает.

Анна понимающе кивнула и тихо спросила, словно куда-то в пространство:

– Для чего у девчонок в постсоветский период взрастили эту мысль, что любовь нужно заслужить?

– Скорее всего, – предположила я, – для духовного роста.

И мы обе с ироническими улыбками отрицательно покачали головами. Теперь-то мы понимаем, что это шаткий путь в никуда, в полный крах личности. А то, что женщина личность, забывают все. И даже мы сами.

Анна поморщилась, видимо, что-то ещё припоминая.

– Что, Анка? Вспомнила уроки домостроя?

Я смотрела на подругу и радовалась её разительным переменам.

– Представь, у мамы истерика была, пока она гостила у нас, – Анна достала из сумки платочек и промокнула слегка увлажнившиеся от чайного пара подбородок и щёки. – Моя родная мама, представь, твердила мне каждый день, что я не заслуживаю такой любви и заботы от мужа. Прямо обижалась на меня. Возмущалась, мол, меня и любить-то не за что. И отдыхать я не имею права, раз пошла на поправку, готовить должна, по дому упахиваться и на работу ходить. Она уверена, что любовь выгрызать надо, а не просто как дар получать.

– Уму не постижимо, подруга, в какие глупости мы все склонны верить. Какие преграды на пути к своему счастью сами выстраиваем. Вот тебе и приличное воспитание…

Получается, мы стараемся быть лучшей версией себя не для себя вовсе. Хотим быть добрыми, сострадательными и любящими для всех. Забывая проявлять эти качества к самим себе.

– Да что уж там, – махнула я рукой, бравируя собственной былой беспомощностью, – я и сама рвалась изо всех сил быть лучше других и саму себя превзойти. И даже в прошлом году была готова поставить имплантаты в грудь, чтобы обладать формами, и ещё больше нравится своему мужчине… О, май Гош… Даже вспоминать не хочу.

Анна при этих моих словах, неловко поставив чашку мимо блюдца, громко стукнула ею о стол, – и мы обе вздрогнули и рассмеялись тут же.

– И что с имплантами? И с мужчиной? Вы вместе? – подругу распирало любопытство, она многозначительно подняла обе чётко прорисованные бровки и округлила смеющиеся глазки.

Ох, какие же мы всё-таки вороны!

– Нееет! – меня трясло от хохота. – Какие импланты? Я чуть не померла от ковида. Как только загремела в реанимацию, зазнобу моего, как ветром сдуло. Ни звонил, ни писал, ни разу не поинтересовался, жива ли я.

Холодок пробежал по спине, я передёрнула плечами.

– Нет, подруга, меня никто еще не принимал такой, как я есть. Это очень больно. Какая там любовь. Вечный страх и напряжение. И вот после выздоровления у меня, как будто пелена с глаз сошла. Что я делаю? Зачем себя ломаю в угоду кому-то? Работу тоже потеряла тогда...

– И начала с нуля?

– Да, Ань, именно так. Воспользовалась льготами предпринимателям и открыла свою школу. Сейчас уже под офис и учебные аудитории помещение снимаем, штат увеличила. Руковожу из дома. Правда, от видео-чатов уже голова кругом! Зато я решилась! И сделала всё, как хочу.

Наша чайная церемония приятно растянулась далеко за положенные рамки традиционного обеда. Имбирно-лимонные флюиды струились над нашими головами. Мы смеялись, шутили и радовались тому новому, что зарождается внутри каждой из нас. Я вдруг ощутила, что эта встреча была больше важна для меня. Словно у психотерапевта побывала, ей богу! Вот так иной раз встретишься с лучшей подругой юности и поймёшь, что жизнь-то ещё только начинается. И посреди зимы можно согреться не только чаем, но теплом дружеских откровений. Ох, Анка, мы ещё повоюем – и за свою жизнь, и за счастье, и за целый мир, что лежит перед нами, – бери и покоряй. Смелей.