Продолжаю размышлять о травматическом опыте в жизни человека и обращаю ваше внимание, что я основываюсь на классификации психотравм Франца Рупперта, который выделяет следующие виды: травма идентичности, травма любви, травма сексуальности, травма собственной преступности.
В первой статье о психотравмирующем опыте я касалась тех источников, из которых происходит травма любви. Травма любви – это травма отношений со значимым объектом в жизни ребёнка. Роль значимого объекта принадлежит обычно главному взрослому (маме, папе, бабушке и проч.), ухаживающему за ребенком и удовлетворяющего его потребности. Неспособность значимого объекта удовлетворить потребности малыша во внимании, безусловной любви и принятии, запрет на выражение себя и своих эмоций – всё это приводит у ребенка к отказу от собственного «Я» и формированию травмы любви. Психологи говорят о наличии трех базовых личностных запретов в установках взрослого человека с наличием травмы любви:
- запрет на выражение собственных потребностей и желаний (они обесцениваются, рассматриваются как несущественные);
- запрет на выражение эмоций и чувств (они рассматриваются на уровне персональных слабостей и того, что приносит дискомфорт);
- запрет на активную, исследовательскую жизненную позицию, не пробуй – может быть опасно! (формирование пассивного восприятия реальности, предпочтение ритуальных действий, выверенных программ).
Для взрослого человека с наличием подобных личностных установок есть сложности в установлении близких и интимных отношений с другими людьми, у него отсутствует опыт полноценного эмоционального проживания сильных чувств и эмоций. Человек испытывает сильный страх при сближении и боится быть поглощённым другими людьми. Потребности в эмоциональной близости и принятии, которые не были удовлетворены должным образом, в раннем детстве, превращаются для человека в тяжкий груз, который он будет нести с собой длительное время. В научной литературе подобная поведенческая модель определяется как контрзависимое поведение. Именно контрзависимое поведение, сформированное на основе стратегий выживания, позволяет человеку справляться с неудовлетворенными потребностями, приспосабливаться к новым контактам избегая полноценного эмоционального включения. Как проявляется травма любви во взрослом возрасте у человека с контрзависимым поведением?
Можно выделить четыре основных механизма:
- нарушение баланса «брать-давать»;
- желание безусловного принятия от других;
- использование защитных механизмов профлексии, эготизма, ретрофлексии;
- практика останавливания действий и чувств (прерывание контакта).
Баланс «брать – давать» очень важный барометр любой системы отношений, поскольку пока партнеры не настроили баланс, кто-то из них остается неудовлетворенным/недокормленным или наоборот перекормленным вниманием, подарками, положительными эмоциями, телесными прикосновениями и проч.
Человек с контрзависимым поведением, как правило плохо чувствует партнёра, не может определить, сколько нужно давать, поэтому даёт или очень много и без разбора или ничего не даёт, считая, что в этом нет необходимости. В связи с тем, что собственные потребности подавлены, не умеет просить, ждёт что другой будет догадываться о его желаниях и нуждах, понимать с полуслова, будет одаривать и баловать.
Еще одним важным признаком травмы любви у контрзависимой личности выступает установка (желание) на безусловное принятие. Отсутствие полноценной родительской любви требует внутреннего наполнения. Если вы являетесь частью моего окружения, если я выбираю вас, вы обязаны меня принимать 24/7 и безусловно. Это безусловное принятие имеет свою специфику, оно напоминает детскую позицию и предполагает запрет на противоположное мнение, право человека на собственные негативные мысли и чувства относительно «моих действий или поступков», возможность другого дистанцироваться как эмоционально, так и физически. На негативные чувства партнёра контрзависимая личность либо не реагирует/обесценивает по примеру сформированного опыта, либо реагирует из позиции «маленького ребёнка».
Защитные механизмы профлексии, эготизма и ретрофлексии подробно описаны в работах Фрица Перлза, мы не будем подробно на них останавливаться. Для наглядности рассмотрим несколько примеров ретрофлексии.
«Ретрофлексия означает «разворот в противоположную сторону». Ретрофлексия поведения – это делание себе того, что первоначально человек делал, пытался или хотел делать для других, или с другими людьми или объектами. Патологические формы ретрофлексии связаны с переживанием мрачной радости от наложения наказания на самого себя». В ретрофлексию включаются также и те ожидания, которые человек хочет, но не может получить от других. Это может быть и внимание, и любовь, и жалость, и наказание. Патологичность ретрофлексии состоит в том, что человек организует систему социальных наград и издержек внутри собственной персональной системы, ему никто не нужен для того, чтобы оценить то, что он делает относительно себя или относительно других. Человек как бы внутренне разделён на две части, которые антагонистичны друг другу, одна из которых доминирует вторая подчиняется. Так одним из примеров «зеркальной ретрофлексии выступает блокировка импульсов, направленных на приближение к избранному объекту: я не жалуюсь (чтобы пожалели), не прошу поддержки, когда трудно, не ищу ласки, когда хочу её, не добиваюсь любви того, кого люблю».
Прерывание действия или чувства. В строгом смысле слова остановка эмоционально окрашенного действия по направлению к другому человеку в гештальттерапии определяется как прерывание контакта. Если человек эмоционально затоплен страхом и боится потерять контроль над ситуацией, он будет стремиться её завершить, даже если первоначальная установка на получение желаемого объекта была достаточно значимой. Если подобная ситуация повторяется несколько раз, она приобретает статус невротически закреплённой реакции. Ф Пёрлз отмечал, что «травма - это по сути незавершённая ситуация», таким образом первоначальный травматический опыт получает дополнительный импульс для усиления защитных механизмов и повторной остановки или убегания из контакта. Таким образом одна травма накладывается на другую, образуя своеобразный слоённый пирог из травматического опыта на разных этапах жизненного пути. И когда наступает момент обращения за психотерапевтической помощью, психолог, как правило, имеет уже дело с комплексной травмой.
Елена Казанцева - психолог, НЛП-практик, преподаватель психологии, г. Таганрог
