Экстремальная деятельность: проблемы, потенциалы, профессионалы

Лида Правдина

Сегодня мы живём в мало предсказуемых, хронически экстремальных условиях, которые психологи и философы сначала описывали как VUCA – мир (изменчивый, неопределенный, сложный, двусмысленный), а с 2020го года – как BANI – реальность (хрупкая, тревожная, нелинейная, непостижимая).

«Современный мир характеризуется глобальными процессами, направленными не только на созидание, во благо человеку, но и на осуществление злокачественной деструкции – разрушений, локальных войн, массивных техногенных катастроф, что обуславливает актуальность исследования экстремальности», - написал в 2009 г. М.Ш. Магомед-Эминов, занимавший в те времена должность зав. кафедрой экстремальной психологии и психологической помощи факультета психологии МГУ. Неудивительно, что психология экстремальных ситуаций становится всё более востребованным направлением, а специфика протекания деятельности в экстремальных условиях и особенности личности профессионалов, реализующих эту деятельность – предметом всё более пристального изучения.

Само понятие «экстремальность» или «экстремальная ситуация», как отмечает М.Ш. Магомед-Эминов, выделилось в отдельную категорию недавно, в основном благодаря тому, что человечество сумело, наконец, к 20 веку, создать себе в большинстве цивилизованных стран комфортные условия жизнедеятельности, которые стали большинством людей восприниматься как норма. Представления о бедствиях, неурядицах, катастрофах, болезнях, несчастьях изменились: всем стало казаться, будто эти явления не характерны для человеческой жизни, и что жизнь большинства из нас не будет ими затронута… При этом вплоть до 19 века все эти негативные события считались неотъемлемым атрибутом ординарной жизни: каждый гарантированно в течение своей жизни по многу раз сталкивался с ними.

В текущей ситуации шансы каждого из нас соприкоснуться с экстремальной зоной событий резко возросли. Жизнь, судьба, энтропия, карма или сингулярность – в каких терминах это ни обсуждай – берут свое: пандемия, СВО, глобальное потепление, социально-экономическая нестабильность – каждый из нас чувствует эти феномены буквально на своей шкуре, и практически у каждого возникает мотивация как-то расширить свою экстремальную компетентность (умение справляться с экстремальными ситуациями без ущерба для личности, а зачастую и с «бонусами» в виде личностного роста), а также быть эффективным, если придется действовать в экстремальной среде. Для этого стоит обратиться к закономерностям, о которых говорит психология экстремальных ситуаций, чему, собственно, и посвящена эта статья.

Итак, понятие «экстремальный», «экстрим» заимствовано из английского языка (extreme) и дословно переводится как «крайний», «предельный». Обычно экстремальными называют действия, связанные с опасностью для человеческой жизни. В психологии Экстремальными называют ситуации, ставящие перед человеком большие объективные и психологические трудности, обязывающие его к полному напряжению сил и наилучшему использованию личных возможностей для достижения успеха и обеспечения безопасности (А.М. Столяренко, 2003). Близкими понятиями считаются: трудная ситуация; кризисная ситуация, чрезвычайная ситуация, ситуация риска; экстрим; угрожающая, критическая, травматическая, кризисная, гиперстрессовая; при этом термин Экстремальная ситуация является родовым, объединяющим все вышеперечисленные понятия.

Экстремальная ситуация – это субъект-объектный феномен: то, что в ней произойдет, зависит от целого комплекса объективных и внутриличностных детерминант. А внутриличностные детерминанты, в свою очередь, детерминированы системой восприятия (личностным и экстремальным опытом, установками, спецификой ценностей, особенностями характера и т.п.). Поэтому исходы взаимодействия «личность – экстремальная ситуация» практически непредсказуемы, но есть некоторые закономерности, ориентиры, знание которых позволяет обрести более твердую почву, если мы планируем повысить свою эффективность в экстремальных практиках, которые нам приоткрывает психология экстремальных ситуаций.

Что касается экстремальной деятельности, особенно профессиональной, то её определяют в узком смысле как целесообразную активность человека в условиях экстремальной ситуации; а в широком смысле – как динамическую систему взаимодействия субъекта с окружающим миром, в результате которой возникает угроза физическому или психическому здоровью человека, т.к. для её реализации требуется выход за привычные для человека условия психофизического напряжения. Выделяют целый ряд особенностей экстремальной деятельности:

• она всегда сопровождается тремя видами психической напряженности: эмоциональной, операционной (деловой) и смешанной;
• экстремальные условия вызывают колебания работос­пособности (а значит, увеличение количества ошибок и неточностей) человека или явное ее понижение, что зависит прежде всего от свойств нервной системы работника;
• эмоциональная устойчивость и работоспособность людей значительно повышаются, если они заранее изучили особенности пред­стоящей деятельности, позаботились о предварительной подготовке и тренированности;
• для эффективности данной деятельности велико значение моральных, волевых и других характерологических качеств личности, в частности, ответственности;
• после выполнения трудного задания человек склонен расслабляться, снижать бдительность, что часто приводит к непредсказуемым ошибкам;
• реакции большинства людей в экстремальной среде складываются в один из способов преодоления: Травма, Стойкость или Рост;
• в экстремальной среде или ситуации возникает широкий класс функциональных состояний человека, которые протекают по типу динамического рассогласования (экстремальные состояния) и характеризуется нарушением привычного течения физиологических, психологических и поведенческих реакций; адекватными состояния считаются состояния тревоги, напряженности, стресса; а неадекватными - аффекты, фрустрации, страх и паника.

Для экстремальной деятельности важными являются понятия ее переносимости или психологической готовности к ней, которая определяется как состояние мобилизации всех психофизиологических систем организма, обеспечивающих эффективное выполнение требуемого действия. Психологическая готовность детерминирована: уровнем здоровья и энергетики, психологической устойчивостью; необходимыми для успешного выполнения деятельности знаниями, умениями и навыками; решимостью и желанием совершить нужное действие, а главное – доводить его до конца. Также ее обеспечивают: адекватная установка на деятельность, адаптированность к деятельности в таких условиях и обученность совершению некоторых операций в сложных условиях (как космонавтов перед реальной невесомостью обучают особенностям движения в этом состоянии в падающем самолете).

Особенностью экстремальной деятельности также является трансформация управленческих функций, обусловленная конфликтами различных уровней и содержания; дефицитом информации о действующем экстремальном факторе; дефицитом времени для изменения ситуации; необходимостью учета функциональных возможностей исполнителей, а также фазы динамики их стрессовых реакций.

Деятельность руководителя в  экстремальных управленческих ситуациях становится сложно-совмещенной, преследующей разные, хотя и скоординированные, цели: ему нужно компенсировать или  ликвидировать  действующие  экстремальные факторы; при этом эффективно «разруливать» проблемы, требующих оперативного разрешения, (а они в экстремальных условиях нарастают по модели «снежного кома»), и при этом  - заботиться о поддержании оптимального функционального состояния (как своего, так и подопечных).

Недостаточная экстремальная подготовленность приводит к неадекватным реакциям, ошибкам, несоответствию функционирования психических процессов тем требованиям, которые предъявляются ситуацией. Отсутствие экстремальной подготовленности руководителя оборачивается тем, что его неграмотные управленческие решения становятся дополнительным фактором травматизации для персонала, фактором мультипликативных негативных последствий соприкосновения группы с экстремальностью.

Люди, выбирающие экстремальную деятельность, в качестве своей профессии или в качестве своего увлечения, являются яркими примерами таинственного для многих феномена развития мотивации к экстремальной деятельности.

Почему же экстрим так привлекателен для многих? Приоткрыть завесу над этой тайной помогает анализ потребностей и мотивов, характерных для «экстремалов». Традиционно в классической психологии до 80-х годов было принято описывать их в терминах, свидетельствующих о некоторой ненормальности, неадекватности тех, кто выбирает экстрим: такой выбор интерпретировался как результат скрытой депрессии и неосознаваемых суицидальных наклонностей; как потребность в разрядке, связанной с напряжениями социальной и техногенной среды; как острое ощущение неполноценности, приводящее к стремлению поднять свой социальный статус и обратить наконец на себя внимание через приобщение к яркой модной экстремальной деятельности.

Более позитивными или нейтральными считались мотивы, связанные со стремлением расцветить однообразную жизнь острыми переживаниями, возможность почувствовать единение с неким сообществом; что-то себе доказать (тварь ли я дрожащая?) Часто упоминаются в качестве побуждающих факторов такие психофизиологические причины, как аутонаркомания (зависимость от возникновения острого чувства удовольствия, эйфории исключительно в ответ на пережитые страх и боль) или наличие т.н.  «гена риска». Психолог Франк Фарли ввёл понятие «Тип Т» - то есть "искатель острых ощущений", который формируется при наличии некоего гена риска, обуславливающего тягу к рискованным поступкам, расширению границ привычной жизни и позволяющему преодолевать собственный страх. Психологи также предполагают, что такие люди имеют биогенетическую зависимость, их потребность к новым ощущениям и трудным условиям является физической потребностью.

В профилактических целях не могу не упомянуть признаки неосознаваемой аутоагрессии (разрушительной активности, направленной на себя и проявляющейся не только в выборе экстремальных видов спорта, но и в алкоголизме, наркомании, частой смене сексуальных партнеров, выборе опасных профессий, провоцирующем рискованном поведении). Психологи полагают, что такая «игра со смертью» распознается по следующим признакам:

• постоянная необходимость увеличивать уровень опасности;
• человек не останавливается даже в случае серьезной травмы;
• отсутствие эмоционального удовольствия от чего бы то ни было, за исключением экстремальных видов деятельности; часто полный уход в мир экстрима;
• проявление признаков нервного истощения (раздражительность; нетерпеливость; нарушения сна; периодические головные боли, мигрени; низкая самооценка, сексуальные расстройства (секс заменяется экстримом); невозможность сосредоточиться ни на чём, кроме любимого занятия.

В последнее время ещё целый ряд причин увлечения экстремальной деятельностью, уже свидетельствующих не о патологии, а о тенденциях к личностному развитию и повышению личностных адаптационных ресурсов, стал появляться в работах психологов (А.И. Тимофеев, В.В. Кузнецова, М.Е. Чудаев, 2017):

• экстремальная деятельность устраняет «смысловой вакуум» современной технической цивилизации, так как экстремальные переживания формируют или трансформируют экзистенциальные смыслы личности;
• повседневность рутинна, тривиальна, стабильна, представляет собой машино-подобную деятельность, нацеленную на практический результат, в ней отдельные люди взаимозаменяемы, фактически как винтики, и это не даёт ощущения собственной уникальности, поэтому человек вынужден искать формы деятельности, в которых бы отсутствовало обезличивание, и была бы возможность самореализации;
• переживания в экстремальной среде «оживляют» человека, поставляя ему яркий микст ощущений, смыслов и эмоций, позволяют телом почувствовать витальные смыслы бытия, что воспринимается как сверхценный опыт;
• природа предоставляет человеку массу возможностей для того, чтобы быть эмоционально включенным в «контакт с бесконечностью»; с чем-то космическим, энергетически неизмеримо большим, чем он сам; испытать чувство экстаза и слияния со стихией; рискованное поведение фактически дает импульс духовному преображению: «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю…», - говорит нам А.С. Пушкин;
• когнитивная направленность существующей системы образования формирует рациональный тип мышления, что приводит к почти полной потере контакта со своим телом и чувствами, чтобы прорваться к которым, вернуть утраченную Телесность, необходимы сверхсильные впечатления (В.Баскаков, 2007);
• достижение особых – потоковых состояний (М. Чиксентмихайи, 2011) – полная ясность себя и единение со стихией - становится важным стимулом занятий экстримом;
• в современном обществе экстремальные приключения заменяют обряды инициации, существовавшие в древних культурах.

Таким образом, сегодня мы наблюдаем, что гипотезы увлечения экстримом как следствие зависимости и/или бессознательных разрушительных тенденций, спровоцированных детскими травмами, сменяются гипотезами интенсификации смыслогенеза и повышения собственной витальности, начиная от телесного кайфа и заканчивая возвращением потерянной было осмысленности бытия. Экстремальные переживания и деятельность в экстремальной среде фактически становятся инструментами самопознания, саморазвития и оживления теряющего витальность безличного машиноподобного бытия современного городского человека.

Теперь, вслед за анализом мотивов, привлекающих людей к экстремальным практикам, давайте рассмотрим, какие качества демонстрируют профессионалы экстрима; как экстремальная деятельность преображает человека (или, если смотреть с другой стороны – кого она отбирает, какого склада люди ее выдерживают и в ней остаются)? Качества успешных экстремалов могут показать нам те способы поведения, складывающиеся в систему, которые ведут к совладанию с экстремальными энергиями.  

На эту тему появляется все больше сравнительных исследований: так, при сравнении спасателей с высокой успешностью деятельности (Блеер А.Н., 2011) со спасателями малоэффективными оказалось, что первые характеризуются положительным фоном настроения, высокой активностью и общительностью, гибкостью, лучшим контролем эмоциональных проявлений; их поведение более реалистичное и организованное, а решения в условиях дефицита времени они принимают быстрее и точнее. А спасатели с низкой успешностью деятельности распадаются на два подтипа: первый – люди с повышенной тревожностью, мнительностью, неуверенностью в себе, сниженной активностью и эмпатией, коммуникативными трудностями, испытывающие затруднения в принятии решений, легко дезорганизующиеся в критических ситуациях. Второй тип характеризуется высокой активностью, непоследовательностью, неорганизованностью, беспечностью, импульсивностью, раздражительностью.

Также при сравнительном исследовании спортсменов-экстремалов со спортсменами, занимающимися более традиционными видами спорта (Гавриленко В.А., 2018), экстремалы оказываются более доброжелательными, спонтанными, позитивными к себе и окружающим; обладают более  высокой лабильностью мышления; у них наблюдается естественная симпатия и доверие, честность, непредвзятость, доброжелательность; они более спонтанны и аутентичны  в поведении; их Я-концепция более позитивна, а отношение к себе более доброжелательно, чем у неэкстремалов; также у них наблюдается склонность к развитию интеллекта, категориальность, способность длительно удерживать определенный модус деятельности. Экстремалы демонстрируют бОльшую социальную зрелость и просоциальное поведение, нежели лица, предпочитающие традиционные виды спорта.

При этом экстремалы непостоянны, подвержены влиянию случая и обстоятельств, не любят прилагать усилий по выполнению групповых требований и норм; воспринимаются как беспринципные, неорганизованные, безответственные, презирающие традиционные моральные ценности, допускающие антисоциальное поведение. И в то же время они обладают бОльшей социальной смелостью, активностью, готовы иметь дело с незнакомыми обстоятельствами и людьми, склонны к риску и расторможенному поведению.

В статье «Бесстрашие, риск и успех Алекса Хоннольда» Дж. Мак Кинана описаны результаты исследования «странного мозга величайшего соло-скалолаза мира»: у него в ситуациях, вызывающих страх у обычных людей, не активируется амигдала (область мозга миндалевидной формы, играющая ключевую роль в формировании эмоций и в частности, возбуждающаяся при ощущении страха или агрессии). Показано, что А. Хоннольд смог добиться этого путем специальных психологических тренировок – тренируя, во-первых, адаптацию к уровню риска на сложном маршруте, а во-вторых, тщательно реконсолидируя следы воспоминаний о собственных неудачах. Кроме того, в отличие от иных – неэкстремальных спортсменов – А. Хоннольд демонстрирует большую интроверсию, осознанность, мобилизацию, умение обдумывать и просчитывать свои действия, упорство в достижении целей, жажду ощущений; у него значимо меньше, чем у обычных спортсменов, скуки и переживаний.

В этом портрете максимально успешного максимально «безбашенного» экстремала мы выпукло видим все уже вышеперечисленные черты в наиболее выпуклом формате: он максимально эмоционален, открыт Миру, непосредственно и аутентично  переживает (слышит) все его сигналы, максимально владеет когнитивными навыками: воля, организация деятельности, целеустремленность, владение эмоциями); его концепция Я максимально эффективна: он знает все свои особенности и умеет реализовывать их с максимальной эффективностью, он имеет четко выстроенную иерархию смыслов и с воодушевлением следует ей, он умеет использовать энергию экстремальных обстоятельств в целях реализации нужных ему действий, но смысл этих действий – не Эгоцентричен, а Мироцентричен. Фактически, это описание максимально зрелой, хорошо продвинувшейся по линии личностного роста личности. Это ли не иллюстрация того, что может дать погружение в экстремальную деятельность?

Завершая этот довольно поверхностный обзор экстремальной деятельности, осталось только вкратце упомянуть (потому что в развернутом виде – это опять-таки, тема для целой статьи или лекции) о чрезвычайно возросшей травма-информированности общества, обусловленной участившимися экстремальными событиями. Все уже в курсе про психологическую травму, её симптоматику, опасность и распространенность; все понимают, что травму можно лечить и компенсировать, все знают про ужасы и последствия острого стресса, - и, соответственно, ищут или воображают их в себе. Это как некое само-исполняющееся пророчество: от трудностей должна быть травма – вот она, - вуаля!

В то же время на волне позитивной психологии приходит понимание того, что есть и светлые Ян-пространства в полностью зачерненных представлениях наших современников о круге бытия. Я говорю о позитивных аспектах экстремального личностного опыта: возрастающей осмысленности бытия, возрастающем опыте автономности, само-детерминации и само-эффективности, о разворачивании вдохновляющих «пиковых переживаний» и феномене «посттравматического роста личности» (Tedeschi and Calhoun, 2004). Собственно, еще К. Ясперс описывал пограничные ситуации в жизни человека, которые обязательно приводят к его изменениям, и тогда же в литературе стали появляться многочисленные описания около-смертных переживаний (neardeath experiences), вследствие которых возникали позитивные изменения личности, личность трансформировалась в более зрелую, адекватную и осмысленную форму.

Все эти факты, свидетельствующие о возможных позитивных влияниях экстремального опыта, я называю «хэппи-информированностью», в пику модной «травма-информированности». И в эту «хэппи-информированность», своеобразный чек-лист навыков и обязательных знаний о позитивных сторонах экстремальной деятельности, могли бы войти: сведения об эндорфинах, попадающих в кровь вслед за гормонами стресса, о пиковых переживаниях, об осмысленности и вдохновении, возникающими «на краю», о витальности цикла «напряжение – преодоление- релаксация – новый статус – бонусы», и о многих прекрасных вещах, научиться которым можно только в экстремальных практиках. Подчеркну, что хэппи-информированность должна существовать только в паре с травма-информированностью, для соблюдения баланса, позволяющего людям стать более адаптивными.

Получить своеобразную прививку экстрима мы можем несколькими путями: 1) грамотно преодолевая неприятности, которые подкидывает нам жизнь,

2) практикуя экстремальные виды досуга (простейшим и прекраснейшим из которых являются горные походы и трекинги),

3) участвуя в тренингах развития личностных адаптационных ресурсов;

4) решившись овладеть одним из видов деятельности, причисляемых к экстремальным.

Как раз в Кисловодске, куда я недавно переехала, я начинаю работать в этом направлении и провела уже несколько групповых программ, основанных на сочетании горных трекингов и психологических тренингов личностных адаптационных ресурсов; также готовится летний психологический кэмпинг в Архызе. Желающих участвовать прошу звонить 8 908 175 6119, а как только об этом можно будет почитать на сайте (который в разработке), я постараюсь уведомить об этом уважаемых читателей «Золотой лестницы». Ближайшая программа развития личностных адаптационных ресурсов – 23-26 февраля, г. Кисловодск, в группе ещё есть места.