от каменного до 21-го века
В прошлой статье мы рассмотрели три способа, с помощью которых речь меняет внутреннее состояние слушателя: смысл, интонация, звуки. А в нынешней исследуем, каким образом трансформационная функция речи развивалась с тех времён, когда человечество только училось говорить, до нашего тёмного века победивших эмодзи. Всё нижеизложенное представляет собой логически обоснованную версию истории могущества речи.
Вначале был звук – сперва у наших далёких-далёких предков в арсенале наличествовали только отдельные звуки или звукосочетания (слоги). Каждый из них передавал крайне важное состояние соплеменникам, которые его слышали. Страх, спокойствие, страсть, удивление и т.д. напрямую передавались адресату, позволяя сообществу успешнее выживать, процветать. В наследство от той эпохи нам достались, например, междометия «ох», «ой», «ах» и прочие.
Истинные имена – человек развивался, его жизнь и взаимодействие с племенем усложнялось. Перестало хватать ограниченного свойствами речевого аппарата разнообразия звуков и слогов. Появились слова. И тогда, в самом начале это были не просто названия (не инвентарные номера на понятии или предмете!), а своеобразные «микро-программы», тонко настраивающие состояние слушателя, который скорее не понимал, а чувствовал сообщение. Сейчас мы можем наблюдать отблески той эпохи в мифах о магии «истинных имён», где утверждается, что, зная настоящее, истинное имя человека, зверя, явления и т.д., получаешь над оным полную власть.
Вера в подобное была повсеместной, что выражалось, например, в табуировании истинных имён опасных зверей и использовании вместо них понятных, но лишённых силы синонимов. «Медведь» – синоним, составленный из словосочетания «мёд ведающий». Такое табуирование применяли, чтобы хищник не пришёл на зов истинного имени.
Вспышка сознания – с появлением этого фактора люди научились понимать смысл. Сначала конкретных вещей и действий, а после и всё более сложных и/или абстрактных понятий. И смыслы эти зажили собственной жизнью, получили автономию от слов-микрокодов, их напрямую транслирующих. Для слишком длинных или слишком опасных (медведь!) слов-состояний появились слова замещающие, слова-обозначения, лишённые силы прямого воздействия на психику. При этом, они всё ещё влияли на неё косвенно – с помощью смысла и интонации.
В традиционных обществах всегда оставались специальные люди, которые продолжали в основном пользоваться истинными именами, а не заменами просто по роду деятельности. Это жрецы, поэты, целители т.е. те, для кого трансформационная функция речи куда важнее информационной. Например, знахари заговаривали болезни, излечивая или хотя бы снимая симптомы, а всякие скальды-барды, по свидетельствам очевидцев, были способны благословить или проклясть стихом, озвучив его адресату. Иными словами, изменить психологическое и даже физиологическое состояние слушателя.
Письменность суррогатная – в плане прямого воздействия на состояние читателя это действительно так. Во-первых, ни о какой интонации уже говорить не приходится. Во-вторых, большая разница между тем, чтобы услышать микрокод, состояние изменяющий и тем, чтобы прочитать, казалось бы, тот же самый микрокод с бумаги. В последнем случае теряются важнейшие нюансы: ритм, скорость (порою различная для тех или иных слов и слогов), нюансы звучания конкретных звуков и т.д. и т.п. Всё это приводит к значительно меньшей трансформационной силе письменной речи.
Именно поэтому в древности священные «тексты» запрещалось записывать, а вместо этого следовало заучивать наизусть чисто на слух. Это сохраняло главное – мощную трансформационную сущность произведения ценой практически неизбежного некоторого искажения содержания со временем. С появлением качественной звукозаписи это противоречие, хотя и поздно, но перестало быть актуальным.
Запах «мёртвых» слов – это запах нашего времени, когда, по меткому выражению Николая Гумилёва «Дурно пахнут мёртвые слова». Это затхлый дух речи, могущество которой снижено до предела. Речи пресной, пустой, бескрылой. Обо всех факторах, ограничивающих сейчас трансформационную функцию речи, мы поговорим в следующей статье.
Олег Колмычок - психолог, писатель, поэт из Краснодара. Автор четырёх книг и сотен статей
